Шелкопряд - Джоан Роулинг (2015)

Вокруг главы компании образовалось почтительное свободное пространство, подобное кругу склоненной к земле пшеницы подле взлетающего вертолета. Дэниел Чард беседовал с соблазнительной девушкой в облегающем черном платье. Фаллус Импудикус; Страйк невольно хмыкнул, но лысина совершенно не портила Чарда. Вопреки ожиданиям Страйка этот человек был еще не стар, подтянут и даже в своем роде привлекателен: густые черные брови над глубоко посаженными глазами, орлиный нос, тонкие губы. Темно-серый костюм выглядел непримечательно, зато широкий розовато-лиловый галстук с рисунком из человеческих носов поражал воображение. В одежде Страйк всегда придерживался традиционных вкусов (такое предпочтение только укрепилось в сержантском клубе), однако сейчас его заинтриговало это лаконичное, но красноречивое, то и дело привлекавшее насмешливые или удивленные взгляды заявление большого начальника о своем нонконформизме.

– А где же напитки? – забеспокоилась Нина, тщетно привставая на цыпочки.

– В той стороне. – У окон, выходящих на вечернюю Темзу, Страйк с высоты своего роста увидел барную стойку. – Подожди здесь, я принесу. Белое вино?

– Мне – шампусик, если Дэниел не поскупился.

Протискиваясь сквозь толпу, Страйк как бы ненароком оказался за спиной у Чарда, который предоставил девушке занимать его разговорами. Она делала это как-то вымученно, будто знала, что не блещет остроумием. На руке Чарда, сжимавшей бокал воды, виднелись глянцево-красные пятна экземы. Страйк резко остановился, якобы пропуская стайку молодых женщин, устремившихся в противоположную сторону.

– …И это на самом деле было ужасно смешно, – нервозно говорила девушка в черном платье.

– Да, – скучающим голосом произнес Чард, – могу себе представить.

– А что в Нью-Йорке – все замечательно? То есть… не замечательно, а… с пользой? Интересная была программа? – спрашивала девушка.

– Насыщенная, – ответил Чард, и Страйк, не видевший его лица, угадал зевок. – На тему электронных изданий.

Перед Страйком остановился грузный, уже изрядно выпивший (к половине девятого) человек в костюме-тройке и с преувеличенной любезностью начал пропускать его вперед. Страйку ничего не оставалось, кроме как подчиниться вычурному, безмолвному предложению и двинуться дальше.

– Вот спасибо, – сказала ему Нина, принимая бокал шампанского. – Ну что, можем теперь идти на крышу?

– Конечно. – Страйк тоже взял себе шампанское – не потому, что любил этот напиток, а потому, что не нашел ничего более приемлемого.

– Кто эта девушка, с которой беседует Дэниел Чард?

Ведя Страйка к металлической винтовой лестнице, Нина вытянула шею, чтобы посмотреть.

– Джоанна Уолдегрейв, дочка Джерри. Недавно закончила свой дебютный роман. А что? Она в твоем вкусе? – Нина с придыханием усмехнулась.

– Нет, – отрезал Страйк.

Они поднимались по сетчатым ступеням; Страйк вновь тяжело опирался на перила. На крыше здания ледяной вечерний воздух обжигал легкие. Среди вазонов с цветами, деревьев в кадках и бархатных квадратных лужаек повсюду стояли скамейки; здесь был даже залитый лунный светом пруд, где под черными листьями водяных лилий сновали огненные рыбки. Возле аккуратных лужаек гигантскими стальными грибами высились наружные обогреватели, под каждым из которых собирались курильщики. Повернувшись спиной к этой пасторально-синтетической красоте, они смотрели внутрь круга, образованного огоньками сигарет.

Панорама города, погруженного в бархатистую тьму и украшенного ювелирной подсветкой, захватывала дух: колесо обозрения «Лондонский глаз» сияло неоново-голубыми бриллиантами, Оксо-Тауэр{11} лучился рубинами окон, а с правой стороны уходили вдаль, сверкая золотом, Саутбэнк-центр, Биг-Бен и Вестминстерский дворец.

– Сюда. – Нина решительно взяла Страйка за руку и подвела к троице женщин, у которых, даже когда они не курили, дыхание клубилось белыми облачками.

– Привет, девочки, – сказала Нина. – Джерри не видели?