Шелкопряд - Джоан Роулинг (2015)

У них в квартире была только одна спальня. Робин сняла со шкафа сложенные там запасные одеяла, взяла с полки постельное белье и заявила, что ляжет на диване. В полной уверенности, что надолго ее не хватит (спать на диване было жестко и неудобно), Мэтью даже не стал возражать.

Напрасно он думал, что вскоре она успокоится. Наутро при виде пустого дивана ему сразу стало ясно, что Робин уже ушла. Мэтью вскипел. Она сорвалась на час раньше обычного и, вне сомнения, умчалась на работу; его воображение (вообще говоря, Мэтью не отличался живым воображением) рисовало этого жирного урода, который впускает ее не в агентство, а в свою квартиру этажом выше…

19

…я тебе открою

Ту книгу черного греха, что спрятана во мне.

…ведь сей недуг – в моей душе.

Томас Деккер.

Благородный испанский воин

Страйк поставил будильник на более ранний час, чтобы спокойно поработать, не отвлекаясь на клиентов и телефонные звонки. Проснулся он легко, принял душ, позавтракал, с особой тщательностью прикрепил протез к сильно распухшему колену и через сорок пять минут после пробуждения уже входил, прихрамывая, к себе в контору с недочитанными главами «Бомбикса Мори» под мышкой. Одно подозрение, которым Страйк не стал делиться с Энстисом, настоятельно требовало как можно скорее завершить знакомство с текстом.

Заварив себе крепкого чая, Страйк уселся на место Робин, где было самое лучшее освещение, и начал читать.

Убежав от Резчика и войдя в заповедный город, Бомбикс решил избавиться от своих попутчиц – Суккубы и Пиявки. С этой целью он, к общей радости, пристроил их на работу в бордель. Дальше Бомбикс пошел один, вознамерившись разыскать именитого писателя Фанфарона, к которому хотел определиться в ученики. В темном переулке к Бомбиксу подошла демонического вида рыжеволосая женщина, которая несла себе на ужин связку дохлых крыс. Опознав Бомбикса, Гарпия позвала его в гости; оказалось, что живет она в пещере, усыпанной крысиными черепами. Страйк пробежал глазами растянутую на четыре страницы эротическую сцену, в которой Бомбикса, свисающего с потолка, лупцевали розгами. Затем Гарпия, на манер Пиявки, захотела присосаться к груди Бомбикса, но тот, даром что подвешенный к потолку, сумел ее отогнать. Из сосков Бомбикса струился ослепительный, сверхъестественный свет; Гарпия, зарыдав, тоже обнажила грудь, но оттуда потекло нечто бурое и липкое.

Страйк нахмурился. Мало того что стиль романа теперь стал пародийным и, по его мнению, назойливым до тошноты, так само повествование уже полыхало злобой, если не откровенным садизмом. Неужели Куайн угробил многие месяцы, а то и годы, чтобы побольнее ранить и оскорбить как можно больше людей? Что у него было с головой? И можно ли считать безумцем человека, который мастерски владеет слогом, пусть даже на весьма изощренный вкус?

Отхлебнув еще не остывшего и приятно чистого чая, Страйк продолжил чтение.

Когда Бомбикс, содрогаясь от омерзения, уже собирался покинуть дом Гарпии, в дверь ворвалась новая героиня, Эписин, которую рыдающая Гарпия представила как свою приемную дочь. Эта девушка, у которой из-под хитона выглядывал пенис, твердила, что они с Бомбиксом – родственные души, не чуждые как женского, так и мужского начала. Она предложила Бомбиксу насладиться ее телом гермафродита, но для начала – ее пением. Считая, видимо, что у нее дивный голос, она залилась тюленьим тявканьем. Бомбикс заткнул уши и вынужден был спасаться бегством.

В центре города, высоко на холме, Бомбикс впервые увидел Замок света. Только он двинулся крутыми улочками в ту сторону, как из темной подворотни его окликнул лилипут, назвавшийся писателем Фанфароном. Брови у него были точь-в-точь как у Фэнкорта, мрачное выражение лица и глумливые манеры – точь-в-точь как у Фэнкорта; «наслышанный о несравненном таланте Бомбикса», Фанфарон залучил его к себе на ночлег.