Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

На какое-то мгновение ей захотелось предложить свою кандидатуру на пост старшины присяжных. Пять лет назад Лотти, не задумываясь, так и поступила бы. Самоуверенность и оптимизм, бывшие частью ее характера, когда ей было чуть за двадцать, помогали ей шутить, вести за собой людей, прерывать их и спорить с ними. Постепенно эти качества как-то притупились, а потом исчезли полностью. Уход за ребенком разжижает мозги, так иногда в шутку говорил ее муж Зэйн, и Лотти решила забыть об этой идее. Вряд ли кого-либо заинтересует то, что она может сказать.

— Агнес Хуанг, — представилась сидящая рядом с Лотти дама. — Вы представляете, мы участвуем в суде, рассматривающем покушение на убийство! Я думала, что придется заниматься чем-нибудь скучным, например кражей автомобиля… А тут нам предлагают что-то гораздо лучшее!

— Я бы не сказал, что лучшее, — возразил Грегори, — скорее более трагичное.

— Я бы могла быть старшиной, — продолжала Агнес, не реагируя на его слова, — это может быть интересно.

Китаянка сложила на груди руки и вызывающе посмотрела на Табиту. Лотти попыталась сравнить двух женщин. Вполне вероятно, обе были хороши, но, судя по выражению лиц Грегори и Дженнифер, они предпочли бы на этом посту человека, более понятного им, то есть такого, который говорит с акцентом Средней Англии.

— Я предлагаю провести голосование после того, как все выскажутся, — сказала Табита. — Как ты думаешь, дорогая? Шарлотта, я ведь правильно запомнила твое имя? — Она оскалила зубы в улыбке доброй бабушки и сделала в сторону Лотти жест рукой, предлагая высказать свое мнение.

Той очень хотелось сказать Табите, что ее пока еще никто не выбрал, но она смутилась и решила, как чаще всего и поступала в последнее время, подчиниться.

— Зовите меня Лотти, — неожиданно для себя самой сказала Шарлотта. Именно так она по-прежнему воспринимала себя где-то в глубине души, возвращаясь к временам, когда ее жизнь все еще была полна возможностей. Здесь, среди незнакомых ей людей, она снова могла стать той, которой чувствовала себя прежде.

— Моему сыну три года, и поэтому я пока не работаю, — сказала Лотти, — но в ближайшее время планирую. Не хочу всю жизнь оставаться домохозяйкой, — добавила она и покраснела оттого, что рубанула сплеча, а не выразилась чуть дипломатичней.

Лотти не собиралась ранить Дженнифер своими словами. Она хотела всего лишь донести до людей мысль о том, что не поставила крест на своих мечтах. Кому-то из них еще предстояло кое-что увидеть в этом мире. Однажды Лотти совершила дальнее путешествие с незапланированными поворотами сюжета. Перед рождением сына муж отвез ее к своей семье. Так получилось, что им пришлось задержаться, и она родила ребенка в Пакистане. Родители мужа, естественно, были рады тому, что увидели внука в день его появления на свет, хотя Лотти и не хватало помощи акушерки, к которой она ходила в Англии для подготовки к родам. Тогда Зэйн очень ею гордился. Они вернулись в Англию, когда Дэниелу исполнился месяц.

— У тебя есть какие-либо соображения о том, кто должен быть старшиной, Лотти? — поинтересовалась Табита, возвращая ее к вопросу.

— На самом деле нет, — ответила она, делая вид, что только что была погружена в свои мысли. — Я думаю, что Пэн совершенно прав, и старшиной должен быть непредвзятый человек с широким кругозором.

Лотти посмотрела на худого высокого парня, читавшего книгу и сидевшего в дальнем конце стола. Она хотела переключить внимание окружающих на него. Этот парень был единственным человеком моложе ее самой, и на вид ему было не больше двадцати одного года. По его одежде можно было предположить, что он нашел определенный компромисс между официальным и неформальным стилем одежды. На нем были глаженые джинсы и рубашка в полоску.

— О’кей, меня зовут Джек Пилкингтон, — смущенно пробормотал тот.

— Прости, ничего не слышно, — сказал Грег, — говори громче.