Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

Она посмотрела на Марию и увидела, что та слегка улыбнулась; правда, тут же это скрыла. Возможно, это была гримаса, и именно так многие восприняли это выражение лица, но Лотти почему-то показалось, что на лице ответчицы она увидела чувство глубокого удовлетворения. Потом плечи Марии поникли, она слегка приподняла подбородок, и Лотти поняла, что та испытывает не просто удовлетворение, а радость триумфа. Она не только превратила мужа в овощ, но и обрекла на унизительное существование, наполненное болью и отчаянием. При этом инвалид мог прожить в таком состоянии все отведенные ему судьбой годы. Можно было сделать два предположения: или обвиняемая люто ненавидела своего мужа, или сама была настоящим чудовищем.

Глава 9

Рут Эдкок делала записи после каждого звонка, на который отвечала в качестве консультанта телефонного центра помощи жертвам домашнего насилия. В этих записях было краткое содержание каждого разговора, которое помогало при дальнейшем общении с человеком, повторно звонившим на линию телефонной помощи. Кроме этого, такая информация была полезна для оценки эффективности советов, которые давали сотрудники. Иногда жизнь людей, звонивших на линию помощи, трагически обрывалась, и Рут видела в газетах некрологи, а в теленовостях — сообщения о их смерти. Файлы с записями разговоров ушедших из жизни клиентов Рут часто перечитывала, размышляя о том, что когда-то она сказала или, наоборот, не сказала для того, чтобы предотвратить трагедию. Несмотря на то что в глубине души она знала, что многие самоубийства невозможно предотвратить, чтение файлов не становилось от этого легче. Некоторые звонки по совершенно необъяснимым причинам Рут помнила практически наизусть, буквально по секундам. Они просто застряли в ее памяти, и всё тут. Так произошло и с Марией. Рут дословно помнила этот первый разговор и многократно его вспоминала.

Телефон зазвонил. Рут отметила дату и время, прежде чем ответить. 12.15 дня, 4 августа 2013 года.

— Меня зовут Рут, — произнесла она в глухую пустоту телефонной линии, — и я выслушаю все, что вы захотите мне сказать. Не торопитесь. Это безопасное место. Вам не нужно называть ваше имя или вообще сообщать какие-либо подробности. — Рут сделала паузу, давая возможность звонившей собраться с мыслями и подобрать нужные слова. Но на другом конце провода не произнесли ни слова, поэтому она продолжила: — Я понимаю, что это трудно. Попросить о помощи или просто рассказать о своих сложностях другому человеку все равно что забраться на высокую гору. Нам просто нужно установить контакт. Произнесите хотя бы какой-нибудь звук, дайте знать, что вы меня слышите. Пожалуйста, любым способом дайте мне понять, что вы меня слышите.

Тут Рут услышала громкие и резкие звуки рвотных спазм и звук выпавшей из рук телефонной трубки. Рут терпеливо ждала. Трубку подняли только через несколько минут, и казалось, что прозвучавший в ней хриплый голос принадлежит человеку, находившемуся за миллион километров отсюда.

— Здравствуйте, — тихо произнес женский голос.

— Все хорошо, — ответила Рут, — я здесь. Я буду с вами, когда вам понадобится помощь.

Тут в трубке послышались рыдания. Казалось, что звуки этих рыданий, как ревущий пожар, сжигали весь кислород вокруг. Несмотря на все тренировки, Рут брала боль звонящей на себя. Консультанты должны испытывать к звонящим эмпатию, а не чувство сострадания. Это было правило. «Ага, — всегда думала Рут по поводу этого, — удачи вам всем».

После того как женщина перестала плакать и в трубке послышалось ее отрывистое дыхание, Рут снова заговорила.

— Скажите, как вас зовут? — спросила она. — Без фамилии, чтобы вы не чувствовали, что вам что-то угрожает. Назовите свое или любое другое имя, которым я могу к вам обращаться. Я буду помнить вас по этому имени и буду думать о вас. Обещаю.

— Мария, — услышала Рут ответ. — Мне надо идти.