Самый близкий враг - Кара Хантер (2018)

Воскресное утро, на часах 8:05, но я уже успел выпить слишком много кофе, что совершенно не избавляет меня от ощущения легкого бреда при виде того, что осталось от гостиной в доме Мэйсонов. Старший офицер пожарной службы медленно двигается в мою сторону по сгоревшему акриловому ковру. Основная его часть превратилась в отвратительно воняющее подобие гудрона, но есть и такие места, где можно увидеть голый бетонный пол. Пожарные все еще проливают внешние стены, по которым текут потоки воды черного цвета, но внутри здания все внутренние перекрытия уже потушены. Большинство из них выполнены из гипсокартона, и в огне у них не было никаких шансов.

– Как видите, – говорю я, указывая на свои грубые ботинки, – мне это не впервой.

– Так чем же я могу вам помочь, инспектор?

– Полагаю, что версия поджога не вызывает сомнения?

– Ни малейшего. Наверху все еще стоит запах катализатора. Сейчас мы исследуем остатки стекла – если повезет, сможем найти фрагменты бутылки, в которую он был налит.

– А можно поточнее о том, как все началось?

Пожарный поворачивается и указывает на зияющий провал, бывший когда-то лестницей:

– Сейчас мы исходим из того, что некто забросил катализатор через заднее окно на втором этаже.

– В спальню дочери?

– Вам виднее – честно говоря, в том состоянии, в каком все здесь сейчас находится, определить очень сложно.

– И вы действительно считаете, что кто-то мог забросить бутылку с бечевника? Тут расстояние футов в тридцать – тридцать пять.

Пожарный обдумывает услышанное:

– Думаю, что это возможно, но для этого надо бросать с определенной высоты, так что поджигатель или взрослый, или очень дюжий подросток. Может быть, именно поэтому до цели долетела только одна бутылка – на заднем дворе есть пара почерневших кратеров в тех местах, где, очевидно, приземлились остальные. Сейчас мы собираем осколки стекла в доме и берем образцы на бечевнике, но если фортуна окажется не на нашей стороне и мы не сможем натолкнуться на отпечатки пальцев, боюсь, что установить виновных будет практически невозможно. Там, по тропинке за домом, ежедневно проходят сотни людей, так что годных следов нет.

Серьезный удар, хотя я и ожидал услышать нечто подобное.

– А почему огонь распространился с такой скоростью? Вы только посмотрите – здесь же ничего не осталось…

– Я уже думал над этим – ведь мы прибыли через восемь минут, но к этому времени все уже было охвачено пламенем. Возможно, это как-то связано с низким качеством строительства. Эти новомодные дома смотрятся красиво, но в них недостает надежности. Вот «викторианцы» по другую сторону канала – те будут гореть гораздо дольше.

– Вы сказали «возможно»?

– Ну, катализатор здесь точно не слишком помог. Тут все искусственное – вот и занялось как на Четвертое июля[59]. Хотя я все равно не понимаю, почему все произошло так быстро.

– Ладно, – задумчиво говорю я. – Спасибо. Сообщите, если в голову придет что-то еще.

– Обязательно.

В саду на заднем дворе я вижу Алана Чаллоу. Он сидит рядом со своим открытым чемоданом, в котором лежит пачка прозрачных пакетов для вещественных улик. В них, насколько я могу видеть, какая-то одежда, в основном пальто и куртки, несколько разных ботинок и нечто похожее на вещевой мешок. Практически все почернело и обуглилось. Некоторые вещи трудно узнать.

– Ну что, нашел хоть что-нибудь? – интересуюсь я.

Алан выпрямляется, его бумажный комбинезон шуршит.

– Честно говоря, не так уж много, да и то лишь из того, что хранилось внизу. Может быть, что-то удастся выжать из обуви… но совсем немного, если принять во внимание то, насколько постарался огонь. Наверху не осталось вообще ничего. Если ты надеялся найти что-то в спальне девочки, то можешь забыть об этом. Она могла истечь там кровью, а я даже не заметил бы этого сейчас. Мы с тобой оба понимаем, что комнату разнесло на атомы. Так что следов не осталось.