Самый близкий враг - Кара Хантер (2018)

Женщина сопровождает меня в напоминающую пещеру гостиную, где с белой софы поднимается, чтобы поприветствовать меня, Мойра Нортхэм. Первое, что мне приходит в голову, – это мысль о том, что Барри Мэйсон – приверженец определенного женского типажа. Светлые волосы, шпильки, драгоценности и довольно неестественная одежда. Единственная разница в том, что Шэрон лет на десять моложе и покупает свои мини-юбки с анималистическим принтом в «Праймарке»[83].

– Я слышала, что Джейми опять во что-то влип, – говорит Мойра, жестом предлагая мне сесть. Рядом с ней стоит большой стакан джина с тоником. Мне выпить она не предлагает.

– Мне кажется, что дело несколько серьезнее, чем просто «влипнуть», миссис Нортхэм.

Она беззаботно взмахивает рукой, и тонкие золотые браслеты на ее запястье звенят.

– Но, насколько я знаю, пока он еще ничего не натворил?

– Он связан с членами семьи, которая была замешана в деле с секс-грумингом[84] в Восточном Оксфорде. Нам лишь только предстоит определить степень его участия.

– Я уверена, что вы ничего не сможете найти на Джейми. Он болтун. Любит трепаться с напыщенным видом, а когда доходит до дела, превращается в труса. В этом он весь в своего папашу.

Может быть, эта женщина и выглядит недалекой, но лучше охарактеризовать Барри Мэйсона невозможно.

– А вы знаете, что он встречался с Дейзи?

Мойра поднимает бровь. Нарисованную.

– Мой дорогой инспектор, я не знала даже о том, что он встречается с Барри. Мы с его отцом не так чтобы поддерживаем какую-то связь. Барри платит деньги на содержание Джейми – естественно, что мой адвокат позаботился об этом. Он переводит их на мое имя.

Я оглядываюсь вокруг. Зеркала, громадный плоский экран телевизора, выпендрежные металлические светильники, вид на реку… Так вот куда идут денежки Барри. Их выдувает из дома месяц за месяцем по крайней мере в течение последних десяти лет. Мойра не сводит с меня глаз.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, инспектор, но это вопрос принципа. Барри меня бросил, а Джейми – его ребенок. И он не имеет права ждать, пока Маркус раскошелится.

Я подозреваю, что Маркус думает точно так же, и уже во второй раз за день испытываю симпатию к Шэрон Мэйсон.

– У Барри есть право общаться с ребенком, но он им никогда не пользовался, – продолжает моя собеседница.

Я не могу в это поверить:

– Что, вообще никогда? А сколько лет было Джейми, когда вы расстались?

– Ему только исполнилось четыре.

Итак, Барри ушел от четырехлетнего малыша, который называл его папочкой. Которому он читал книжки, с которым играл, которого возил на спине и раскачивал на качелях.

Мойра все еще сверлит меня взглядом:

– И чтобы быть честной по отношению к моему малодостойному бывшему супругу, я должна сказать, что все это идеи Шэрон. Вся эта история про «начать с чистого листа». Хотя однажды я столкнулась с ней и Барри – в Лондонском зоопарке. Вы можете себе такое представить?

– Я знаю. Мне говорил Джейми. Он узнал отца.

Это на мгновение выбивает хозяйку дома из колеи.

– Неужели?.. Честно говоря, вы меня удивили. Он не видел Барри много лет.

– Вы, конечно, удивитесь, миссис Нортхэм, когда узнаете, насколько памятливыми могут быть дети.

Женщина собирается с мыслями: