Ненастоящие - Лена Обухова, Наталья Тимошенко (2019)

– Почему? – удивилась Саша, слышавшая этот разговор.

– Потому что хрен его знает, что это вообще такое, – хмыкнул Ваня. – Среди физиков до сих пор нет единой теории. Но шаровые молнии очень чувствительны к движениям воздуха, так что вы правильно сделали, что не побежали. Они бы точно кинулись следом. А еще они ни с того ни с сего могут взрываться, испаряя вокруг себя воду и расплавляя стекло. Представляешь, какая там температура?

– Странно, мы совсем не чувствовали жара, когда они нас окружили, – заметила Саша.

– В том-то и прикол, что жара нет, а температура о-го-го! Слышь, Дворжак, может, как-нибудь устроить расследование этого феномена?

– Ну если ты готов этим заняться, – усмехнулся Войтех. – Ты у нас физик.

– Я подумаю над этим, – пообещал Ваня. – Особенно если мангал с собой захвачу. Так что ты там узнай, пустят ли нас с расследованием. Было бы прикольно.

Местные жители, навещавшие их в пансионате, сказали, что иногда встречаются с огоньками в лесу и тоже считают их обычными шаровыми молниями. Порой их вот так же десяток, но чаще одна-две. Если вести себя аккуратно, то вреда не причиняют. Все уже привыкли к ним и не обращают внимания. Никому же не приходит в голову переживать из-за дождя или грозы, а это такое же обычное физическое явление, хоть и редкое в других краях.

Войтех выполнил просьбу Ивана и спросил у Софьи Васильевны ее мнение по поводу расследования. Та недовольно поджала губы, но обещала связаться с хозяином пансионата. Впрочем, еще до того, как она принесла твердый отказ, Войтех уже знал, что он будет. И дело было не в интуиции или видениях: слишком уж красноречивым было лицо управляющей, когда речь зашла о расследовании. Никто в пансионате не хотел нарушения привычного уклада жизни, а Войтех не особенно и настаивал.

Реабилитация определенно шла Саше на пользу. Конечно, говорить о том, болит у нее рука или все прошло, было еще рано, поскольку порой она жаловалась, что массажист готов сломать ей кости повторно, но настроение ее явно улучшилось. Войтех переживал, что в глуши деятельная и активная Саша заскучает, как она сама любила говорить, «покроется плесенью», но ничего такого не происходило. Она с удовольствием ходила на прогулки, по вечерам готовила с ним ужин (вот уже два дня подряд они просили повара оставить готовку ужина им, поскольку всегда любили делать это вдвоем), а вчера даже решилась выйти с ним утром на пробежку, чего не случалось вообще ни разу в жизни. Правда, пробежать смогла всего два километра, еще один прошла пешком и заявила, что подождет Войтеха на лавочке, но это уже было огромным прогрессом.

Этим утром Войтеху стало жалко ее будить, слишком уж сладко она спала, поэтому он просто молча поцеловал ее в лоб и отправился на улицу сам. Погода не порадовала солнцем, с неба то и дело срывался мелкий дождь, а по земле стелился легкий туман, поэтому он и сам пробежал меньше положенного. Стараясь сильно не шуметь, скользнул в ванную. Повариха к этому времени успела приготовить завтрак и уйти, поэтому в доме стояла тишина.

Такую же тишину он обнаружил и после того, как вышел из душа, что было уже странным. Он заглянул в спальню, потом проверил две другие ванные комнаты, но Саши нигде не было. Недолго думая, вытащил телефон и отправил ей короткое сообщение:

«Ты где?»

Ответ удивил:

«В подвале. Спускайся, тут прикольно».

До сего момента Войтех вообще не знал, что в этом доме есть подвал, однако вход нашел быстро: Саша оставила открытой неприметную дверь в том коридоре, где находился электрический щиток. Войтех уже видел эту дверь, но считал, что там нечто вроде кладовой, поскольку горничная после уборки прятала туда ведра и швабры. Оказалось, что это действительно кладовая, но в ней есть еще одна дверь, за которой и начинается лестница вниз.