Сиятельный - Павел Корнев (2015)

По мере того как трость складывалась надвое, из верхней ее половины выдвигались стальные спицы. Александр Дьяк утопил кнопку, которая прежде включала фонарь, и между электродами засверкала дуга электрического разряда.

– Не самая простая конструкция, – вздохнул изобретатель, – но иначе внутрь может попасть вода или забиться грязь. Приходите завтра, я подумаю над задачкой, что вы мне задали. Есть у меня одна идея, но потребуются специфические реактивы.

– Буду премного благодарен! – Я разложил трость, отпер входную дверь и махнул на прощание изобретателю. – До завтра!

Вышел на улицу и отправился на поиски свободного извозчика.

Мысли о глобальном заговоре угольных магнатов недолго волновали меня. Своих проблем хватало.

Думаете, поехал спать?

С удовольствием бы, но жизнь частного сыщика вовсе не так привольна, как ее расписывают бульварные писаки. По меньшей мере иногда приходится отчитываться перед нанимателями.

И я отправился в отель «Бенджамин Франклин».

Небо к этому времени окончательно потемнело, понемногу начинал накрапывать мелкий дождь, и, как это часто бывает в преддверии непогоды, резкие порывы ветра гнали по улицам пыльные вихри.

Надвигалось ненастье. Я отчетливо ощущал это, только не понимал, насколько оно близко.

Отель «Бенджамин Франклин» занимал старинный особняк, мрачный и крепкий, сложенный из темного камня, с узкими окнами-бойницами первых этажей и открытыми террасами верхних. Фасадом он выходил на площадь императора Климента, столь вытянутую, что она больше напоминала широкий проспект. Именно здесь располагались самые дорогие магазины и гостиницы Нового Вавилона, а стоимость чашки кофе в местных ресторанах давно стала предметом сатирических высмеиваний и газетных карикатур.

Всю дорогу я размышлял, как выстроить разговор с Авраамом Витштейном, дабы представить свое расследование с наиболее выгодной стороны, но все умные мысли враз вылетели из головы, когда на глаза попался Бастиан Моран. Старший инспектор пил кофе в баре на первом этаже и при моем появлении не удержался от досадливой гримасы.

Нелюбовь наша была взаимна.

Я поспешил к портье, представился и – о, чудо! – оказалось, что господин Витштейн включил меня в перечень своих гостей. На всякий случай клерк сделал предварительный звонок, выслушал инструкции и указал на лифт.

– Пятый этаж. Вас встретят.

Пройдя в кабину подъемника, я озвучил цель своего визита оператору; тот закрыл двери, перевел рычаг в крайнее правое положение, и мы плавно, почти без рывка поднялись на верхний этаж.

Там меня и в самом деле встретили. Плотного сложения иудей – тот самый, лысоватый и носатый – запустил внутрь и сопроводил в холл «императорского» номера, где читал газету Авраам Витштейн. Всюду висели оригиналы картин знаменитых мастеров, одну из стен занимал известный диптих «Штурм имения блистательного Рафаила» и «Император Климент повергает падшего», а позолоты на мебели было больше, чем золота в короне ее величества.

– Кофе, сигару? – предложил банкир. – Быть может, виски?

– Нет, благодарю, – отказался я, опускаясь в кресло у журнального столика.

Роскошный интерьер отеля подействовал на меня угнетающе. Человеку в брезентовой куртке здесь было не место.

– Я впечатлен, господин Орсо, – произнес Витштейн, не успел я перейти к делу. – Вы крайне многообещающий молодой человек.

– Простите? – не понял я.

Банкир рассмеялся, отпил кофе и покачал головой:

– Вы работаете на меня меньше суток, а мне уже выкручивают руки, требуя взять вас на короткий поводок.

Я вспомнил о встреченном внизу Бастиане Моране и облизнул пересохшие губы.

– В самом деле?

– Именно, господин Орсо. Именно так.

– Могу узнать подробности?

– Подробностей не будет, – отрезал Авраам Витштейн, враз став собранным и серьезным. – Поручение на расследование, будьте добры.