Сиятельный - Павел Корнев (2015)

– Это твой выбор.

Электричество пронзило яростью сотен молний, но сознания я на этот раз не потерял. Хотел бы, да не смог – помешала боль. Она скопилась позади глаз и пронзала голову при всякой попытке смежить веки.

Вновь запахло паленым, а когда старик наконец прервал экзекуцию, я не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело просто отнялось.

– Ставки повышаются, – спокойно сообщил мой мучитель. – Очень скоро начнут поджариваться внутренние органы.

– В задницу тебя, – прохрипел я. – И тебя тоже в задницу…

Последние слова адресовались лепрекону. Зажав самокрутку в уголке широкого лягушачьего рта, тот просунул кухонный нож под крышку соседнего ящика и пытался отодрать ее, но гвозди оказались заколочены на совесть.

– Электричество полагают всеблагим, но оно может быть и карающим, – прошептал старикан. – Подумай, каково было Густаву! – И, не отрывая от меня пронзительного взгляда сияющих глаз, он потянулся и рывком опустил рубильник.

Мой крик, должно быть, слышали на другом конце города. Спину выгнуло дугой, голова выскользнула из перетянувшего лоб ремня, а потом затылок со всей силы приложился о деревянную спинку стула, да так, что из глаз искры посыпались.

Тогда старик выпрямился и разомкнул электрическую цепь.

– Чего ради терпеть такую боль? – спросил он.

– Потому что у меня нет никакой шкатулки, идиот! – хрипло выдохнул я.

И тотчас тело пронзил новый разряд.

– Не терплю неуважения, – предупредил сиятельный. – Скоро у тебя не выдержит сердце, так что лучше начинай говорить.

Я только головой помотал.

Лепрекон наконец справился с крышкой и вытащил из ящика старинную ручную гранату – круглую, в литом чугунном корпусе. Находка озадачила альбиноса, он несколько раз подкинул ее к потолку, потом зачем-то принялся вкручивать фитиль.

Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Хотя, казалось, куда уж хуже…

Похититель по-своему оценил направленный мимо него взгляд и от кнута перешел к прянику:

– Быть может, я даже сохраню тебе жизнь, – закинул он удочку и озадаченно зашмыгал носом, уловив пробившийся через вонь паленых волос аромат крепкого табака.

А лепрекон, будто нарочно, сделал еще несколько глубоких затяжек.

– Адский пламень! – выругался я, когда коротышка приложил алую точку уголька к бикфордову шнуру, выставил гранату на ящик и спрыгнул на пол.

Горящий запал, бомба, ящик. Штабеля ящиков.

Пустых? Ни в коем случае!

По крайней мере, старик так не считал. Он сорвался с места столь молниеносно, что никакого иного объяснения подобной стремительности, кроме как проявление таланта сиятельного, быть не могло. В один миг старик перескочил через загородившие ему дорогу ящики и схватил чугунный шар, но огонек уже скрылся внутри корпуса; потушить фитиль не получилось.

Сиятельный не растерялся и мощным замахом швырнул бомбу в окно с оторванными досками. Тотчас грянул взрыв; сгустившийся воздух больно боднул меня в грудь, опрокинул стул, и многострадальный затылок в очередной раз со всего маху приложился о такие твердые доски…

Очнулся я из-за лившейся в лицо воды. Тоненькая струйка падала с потолка; ударялась о лоб, разбрызгивалась, заливала глаза и рот.

Я лежал и никак не мог поверить в свою удачу. Осколки рифленого чугунного корпуса прошли стороной, взрыв бомбы не привел к детонации содержимого ящиков, а старик…

Кстати, что со стариком? Где эта сволочь?

И тут раздались медленные шаги.

Шлеп-шлеп. Шлеп-шлеп.

Я задергался, лихорадочно высвобождая левую руку, но мог бы и не суетиться – из-за ящиков вышел растрепанный леперекон.

– Помоги! – попросил я.

Коротышка-альбинос сдвинул цилиндр на затылок, задумчиво поглядел сверху вниз, затем выкинул окурок в лужу рядом с моей головой и скрылся из виду. В следующий миг ботинки с обрезанными носами уже стучали по ступенькам железной лестницы.