В лесной чаще - Тана Френч (2010)

— Да, интересовалась, не знаем ли мы что-нибудь про тебя. Я ответила, что копы потеряли тебя из виду, но, судя по всему, у тебя все нормально. — Кэсси подмигнула. — Кажется, она была к тебе неравнодушна.

Тара… На год или два моложе нас, острые локти и острый взгляд; одна из тех девчонок, что всегда что-нибудь вынюхивают, а затем рассказывают маме. Слава Богу, я ничего не знал.

— Может, мне все-таки поговорить с ней? — хмыкнул я. — Она симпатичная?

— В твоем вкусе: крепкая сельская девица с широченными бедрами. Работает регулировщицей.

— Надо же, — пробормотал я. Настроение у меня поднялось. — Попрошу ее надеть форму на наше первое свидание.

— Значит, я не зря старалась. Ладно, теперь Алисия Роуэн. — Кэсси выпрямилась и заглянула в блокнот, чтобы посмотреть номер дома. — Ты пойдешь?

Я ответил не сразу. Насколько я помнил, мы не часто бывали у Джеми. Обычно проводили время у Питера: в его доме было весело и шумно, по коридорам носились многочисленные братья, сестры и домашние питомцы, мама пекла чудесное имбирное печенье, и мы смотрели мультики по телевизору, купленному его родителями в кредит.

— Да, — произнес я. — Почему бы нет?

Алисия Роуэн открыла дверь. Это была выцветшая женщина с блеклой внешностью в стиле ретро: точеные скулы, впалые щеки, небрежная россыпь белокурых локонов и бездонные синие глаза. Она напоминала одну из звезд старого кино, которые с годами становятся привлекательнее и интереснее. Когда мы назвали себя, я заметил, как в ее глазах вспыхнула искра страха и надежды, но тут же погасла при имени Кэти Девлин.

— Да, — вздохнула она, — да, конечно… бедная девочка… Так они… то есть вы думаете, что это может быть как-то связано с… Пожалуйста, входите.

Как только мы вошли, в ноздри мне ударил запах — крепкая смесь сандалового дерева и ромашки, которая мгновенно захлестнула мое подсознание, выбив из него фонтан воспоминаний. Странный хлеб с зернами внутри, подававшийся к чаю; обнаженная женщина на картине у лестницы, перед которой мы всегда хихикали и толкали друг друга локтями. Игра в прятки — я сижу в гардеробе, обхватив руками колени, по лицу словно дым скользят легкие шелковые юбки, а в коридоре слышен счет: «Сорок девять, пятьдесят!»

Она провела нас в гостиную — на диване накидки ручной вязки, улыбчивый Будда из нефрита на кофейном столике, — и я подумал, чтó сделали из Алисии восьмидесятые годы. Кэсси выдала нашу обычную вступительную речь. На камине — не понимаю, как я мог этого не предвидеть, — стояла огромная фотография в рамке: Джеми сидела на каменной стене, смеясь и щурясь на солнце, а за ее спиной высился черно-зеленый лес. Рядом снимки поменьше, и на одном я увидел три фигурки, стоявшие в обнимку, обхватив друг друга за шею и склонив друг к другу головы в бумажных коронах, — день рождения или Рождество… «Надо было отпустить бороду, — вздохнул я, в панике отворачиваясь от снимков. — Почему Кэсси не дала мне время, чтобы…»

— В материалах дела, — произнесла Кэсси, — говорится, что вы позвонили в полицию и сообщили, что ваша дочь и ее друзья сбежали из дому. Почему вы решили, что они сбежали, а не заблудились или не оказались жертвой несчастного случая?

— Потому что… видите ли… — Алисия Роуэн нервно провела рукой по волосам; ее длинные узкие пальцы казались прозрачными. — Я собиралась отдать Джеми в интернат, а она не хотела ехать. Знаю, это звучит очень эгоистично — может, я и была эгоисткой, — но у меня имелись причины.

— Миссис Роуэн, — мягко промолвила Кэсси, — мы здесь не для того, чтобы вас судить.

— Да, знаю, конечно, нет. Только трудно не судить саму себя, не так ли? А вам… я думаю, вы знаете достаточно, чтобы все понять.

— Мы бы хотели выслушать вас. Все, что сумеете вспомнить, любую мелочь.

Алисия кивнула, но как-то безнадежно. Наверное, за эти годы она уже сто раз слышала что-то подобное.

— Да.

Она перевела дух и закрыла глаза, будто считая до ста.