В лесной чаще - Тана Френч (2010)

Я опаздывал на работу, но при виде леса на меня вдруг навалилась усталость и я решил немного отдохнуть. Присев на какой-то полуразрушенной стене, я устроился поудобнее и закурил. Коренастый паренек с короткой челкой — я его смутно помнил по допросам — поднял голову и заметил меня. Вероятно, мой пример его вдохновил: он воткнул в землю совок, присел на корточки и достал из кармана джинсов смятую пачку сигарет.

Марк работал выше по холму, на насыпи, вгрызаясь в маленький клочок земли, но как только парень вынул сигарету, мгновенно встрепенулся и набросился на него как коршун.

— Эй, Мэйкер, ты чем занимаешься?

Тот подскочил от неожиданности, выронил пачку и поднял ее из грязи.

— Покурить хотел. А что такого?

— Перекур во время перерыва.

— Да я быстро. Могу рыть и курить одновременно. Пять секунд, чтоб чиркнуть зажигалкой и…

Марк не дал ему договорить.

— У нас нет пяти секунд. У нас даже секунды лишней нет. Тебе что, совсем мозги отшибло? Думаешь, ты еще в школе, лоботряс чертов? Все в игрушки играешь, да?

Он сжал кулаки и набычился, будто хотел броситься в драку. Другие археологи перестали работать и смотрели на них, опустив инструменты. Я подумал, что сейчас произойдет стычка, но Мэйкер фальшиво рассмеялся и шагнул назад, шутовски вскинув руки.

— Расслабься, парень, — сказал он. Взяв сигарету двумя пальцами, Мэйкер подчеркнуто аккуратно засунул ее в пачку.

Марк сверлил его взглядом, пока тот не присел на корточки и, взявшись за совок, не приступил к работе. Затем он развернулся и направился обратно к насыпи. Мэйкер бесшумно вскочил на ноги и последовал за ним, передразнивая его прыгучую походку и дергаясь как обезьяна. Кто-то приглушенно прыснул. Довольный собой Мэйкер приставил совок к паху и покачал бедрами в спину Марку. На фоне неба его силуэт выглядел непристойным и гротескным, как фигурка древнего божка на античном фризе. Воздух был наэлектризован, и меня выворачивало от этой клоунады. Я впился ногтями в стену. Хотелось связать его или избить: что угодно, лишь бы прекратить кривлянье.

Археологам это быстро надоело, и они вернулись к работе, а Мэйкер показал Марку палец и заковылял обратно с таким видом, словно все еще смотрели на него. Мысленно я возблагодарил Бога, что мне больше никогда не придется быть подростком. Погасил о камень сигарету, стал застегивать пальто и уже хотел двинуться к машине, как вдруг меня словно ударили кулаком в живот. Совок…

На мгновение я прирос к земле. Сердце бешено затрепыхалось где-то в горле. Потом я застегнул последнюю пуговицу, нашел Шона среди согнувшихся над землей работников и быстро зашагал к нему. Голова у меня кружилась, точно я шел по воздуху в двух футах от земли. Археологи бросали на меня косые взгляды, в которых было больше усталости, чем недовольства.

Шон копал совком землю вокруг кучки камней. Он был в черной шляпе и наушниках и покачивал головой в такт беззвучной музыке.

— Шон! — позвал я.

Он меня не слышал, но когда я приблизился, на него упала моя тень, и Шон поднял голову. Сунув руку в карман, он выключил звук и снял наушники.

— Шон, мне надо с тобой поговорить.

Марк оглянулся на нас, раздраженно дернул головой и снова с яростью впился в насыпь.

Я отвел Шона к своему автомобилю. Он уселся на капот «лендровера» и достал из куртки завернутый в бумагу пончик.

— А что случилось? — дружелюбно спросил он.

— Помнишь, в тот день, когда нашли тело Кэти, мы вызвали на допрос Марка? — Мой вопрос прозвучал спокойно и небрежно, словно речь шла о каком-то пустяке. Если ты детектив, это входит в твою плоть и кровь: что бы ни стряслось, будь ты хоть до мозга костей измучен или потрясен, твой голос звучит сдержанно и ровно, а речь течет плавно. — После того как мы привезли его обратно, ты жаловался, что у тебя пропал совок.