В лесной чаще - Тана Френч (2010)

Месяц, миновавший после смерти Кэти, не пошел ему на пользу. Дэмиен был в широких штанах-хаки и обвисшем джемпере, но я заметил, что он сильно похудел и даже как будто уменьшился в росте. Его херувимская внешность подувяла, под глазами появились лиловые мешки, а между бровей прорезалась первая морщина. Цветение юности, которое могло длиться еще несколько лет, блекло буквально на глазах. Пока перемены были малозаметны, но я обратил на них внимание.

Мы начали с простых вопросов — над ними не требовалось особенно раздумывать. Он из Рэтфарнхэма, верно? Учится в колледже? Закончил второй курс? Как прошли экзамены? Дэмиен отвечал кратко, теребя край джемпера и явно пытаясь понять, к чему мы клоним, но не решаясь спрашивать. Кэсси перевела разговор на археологию, и понемногу он расслабился: выпустил из пальцев джемпер, заговорил длинными предложениями и даже пригубил чай, пока они вели приятную беседу об успехах экспедиции и неожиданных находках. Я слушал двадцать минут, пока не вмешался в разговор (терпеливая улыбка: «Простите, ребята, но нам пора перейти к делу, а то у нас у всех будут проблемы»).

— Ради Бога, Райан, еще две секунды, — попросила Кэсси. — Я никогда не видела брошь с кольцом. Как она выглядит?

— Я слышал, ее собираются отправить в Британский музей, — сказал Дэмиен, вспыхнув от удовольствия. — Она большая, из бронзы, с узором…

Он неопределенно покрутил пальцами, видимо, пытаясь изобразить узор.

— Нарисуете? — произнесла Кэсси, сунув ему блокнот и карандаш. Дэмиен послушно начал рисовать, сосредоточенно сдвинув брови.

— Что-то вроде этого, — сказал он, вернув блокнот. — Я плохо рисую.

— Ух ты, — благоговейно выдохнула Кэсси. — И это вы ее нашли? Господи, если бы я откопала нечто подобное, то лопнула бы от счастья.

Я заглянул через ее плечо: на листочке был изображен широкий круг с чем-то вроде крупной булавки, усеянной извилистыми линиями.

— Мило, — промолвил я.

Дэмиен действительно был левшой. По сравнению с телом его руки казались очень крупными, как лапы у щенка.

— Хант выбыл, — сообщил нам в коридоре О'Келли. — Судя по его показаниям, в понедельник он весь вечер пил чай и смотрел телевизор. Чертовы научные фильмы про каких-то сурикатов и еще про Ричарда Третьего — он рассказал нам в подробностях, хоть уши затыкай. Жена повторила то же самое, все как написано в телепрограмме. У соседа есть собака, одна из тех шавок, что гавкают целую ночь. Он говорит, что слышал, как Хант орал на нее ночью из окна. Я бы на его месте предложил ему самому заткнуться… Он уверен насчет даты, утверждает, что им делали новую веранду и рабочие нервировали собаку. Короче, я отправил Ханта домой, пока у меня от него крыша не поехала. На дистанции остались двое, парни.

— Как у Сэма дела с Марком? — поинтересовался я.

— Пока никак. Хэнли бесится и твердит свою романтическую историю. Девчонка его прикрывает. Если они врут, вряд ли удастся их быстро расколоть. Кстати, он правша. А как ваш парень?

— Левша, — ответила Кэсси.

— Значит, он наш фаворит. Хотя все это еще ничего не значит. Я тут поговорил с Купером… — О'Келли поморщился. — Поза жертвы, поза нападавшего, баланс возможностей — короче, больше болтовни, чем дела, но он ведет к тому, что наш парень может оказаться левшой, хотя он бы за это не поручился. Юлит, как чертов политикан. А как Доннели?

— Нервничает, — усмехнулся я.

О'Келли хлопнул по двери кабинета.

— Хорошо. Не давайте ему расслабиться.

Мы вернулись в комнату и взялись за Дэмиена.

— Ладно, ребята, — сказал я, пододвинув стул, — пора заняться делом. Побеседуем о Кэти Девлин.

Дэмиен понимающе кивнул, но я заметил, как он сжался. Глотнул чаю, хотя тот давно остыл.

— Когда вы увидели ее в первый раз?

— Ну, когда до вершины холма оставалось чуть менее половины расстояния. Мы были выше коттеджа и домиков. Просто склон идет так, что…