В лесной чаще - Тана Френч (2010)

Я мог бы ответить, что уеду на такси, но подумал, что Кэсси права: Сэм не Куигли — не будет многозначительно улыбаться и подмигивать нам на следующий день.

— Да, наверное, ушел, — согласился я, взглянув на часы. — Я не слишком тебя стесню?

Если Сэм и удивился, то ничем себя не выдал.

— Тогда до завтра, — произнес он. — Спокойной ночи.

— Он в тебя втюрился, — заметил я, когда Сэм ушел.

— Боже, как ты предсказуем, — вздохнула Кэсси и полезла в гардероб за пуховым одеялом и моей футболкой.

— «Я хочу послушать, что скажет Кэсси», «Кэсси так хорошо работает»…

— Райан, если бы Бог желал осчастливить меня тупоголовым занудой братцем, то дал бы мне его. К тому же ты совершенно не умеешь передразнивать.

— А он тебе тоже нравится?

— Если бы это было так, я бы показала ему свой фирменный фокус, завязав в узел язык с черенком вишни.[13]

— Врешь, не сможешь. Покажи.

— Господи, Райан, я шучу. Давай спать.

Мы раздвинули диван, Кэсси включила настольную лампу, я выключил верхний свет. В полумраке постель выглядела маленькой, теплой и уютной. Кэсси нашла длинную футболку, в которой обычно спала, и ушла переодеться в ванную комнату. Я сунул носки в ботинки и затолкал под диван, разделся до трусов, натянул свою футболку и залез под второе одеяло. Вся процедура у нас разыгрывалась по нотам. Я слышал, как Кэсси умывается и напевает песенку: «Словно черный король с королевой червей, он сегодня с тобой, а наутро — ничей…» Мелодия была грустная, и она бормотала слова еле слышно, сглатывая концы строк.

— Ты действительно так относишься к нашей работе? — спросил я, когда она вернулась — босиком, с голыми ногами, маленькими, но мускулистыми, как у мальчишки. — Как Марк к своей археологии?

Я приберег этот вопрос на то время, когда уйдет Сэм. Кэсси взглянула на меня с насмешливой улыбкой.

— Я никогда не выливала выпивку на пол в нашей дежурке. Клянусь.

Я ждал. Она скользнула под одеяло и оперлась на локоть. В свете лампы лицо Кэсси казалось теплым и почти прозрачным, как матовое стекло. Я не знал, захочет ли она ответить даже теперь, когда нет Сэма, но вскоре она произнесла:

— Мы работаем с правдой, ищем правду. Это серьезное дело.

— Значит, вот почему ты не любишь лгать?

Одна из странностей Кэсси, особенно удивительная для детектива. Она не прибегала к приемам и вопросам, которые требовали явного обмана, предпочитая сложные хитросплетения фраз. Я ни разу не слышал, чтобы Кэсси открыто лгала.

Она пожала плечами:

— Я не сильна в парадоксах.

— А я, наверное, силен.

Кэсси легла на спину и рассмеялась.

— Надо записать это в твое личное досье. Мужчина, шесть футов роста, специалист по парадоксам…

— Сексуально гиперактивен…

— Ищет свою Бритни для…

— Эй!

Она подняла брови.

— Что-то не так?

— Зачем меня позорить? Бритни — для мужчин с плохим вкусом. Мне нужна хотя бы Скарлет Йохансон.

Мы дружно рассмеялись. Я с довольным вздохом вытянулся на диване, и Кэсси выключила лампу.

— Спокойной ночи.

— Хороших снов.

Кэсси засыпала легко и быстро, как котенок. Через минуту я услышал ее глубокое и ровное дыхание с маленькой задержкой в каждом вдохе: верный признак, что она спит. А я, если отключился, даже не слышу будильник, зато сам процесс засыпания может длиться несколько часов. Однако с Кэсси мне это всегда удавалось гораздо легче, несмотря на неровности дивана и странные скрипы и трески в старом доме. Даже сейчас, когда мой сон разладился, я часто стараюсь вообразить себя в той постели: мягкая фланель одеяла щекочет щеку, в воздухе висит острый аромат виски, и Кэсси тихо что-то шепчет, поворачиваясь во сне.