Рыцарь нашего времени - Елена Михалкова (2008)

– Качков, Володька Качков. Отличный мужик, я его с детства знаю! Мы с ним в одном дворе росли, пока их семья не переехала. Как-то раз убежали компанией в овраг – на тарзанке полетать, а надо мной веревка возьми да оборвись. И ветка-то росла невысоко, но шмякнулся я – не дай бог никому! Как творог об землю – хлюп! – и растекся. А нас за тарзанку ругали, Володьку отец и выпороть мог, если бы узнал, а рука у того была тяжелая. Все парни вокруг меня собрались, а я лежу и еле дышу. Тут Качков меня сгреб – он на год старше был, здоро-о-овый! – Силотский руками показал, какой здоровый был Качков, – и потащил на себе к дому. Я ему шепчу: не говори, что ты с нами на тарзанке был. А он только пыхтит в ответ. Дотащил меня до моей квартиры, сдал бабушке и сам ничего скрывать не стал. Ну, я к тому времени отдышался, отделался легким испугом, и никого из нас не наказали... Но Володьке я надолго остался благодарен.

– Когда он исчез? – спросил Макар.

– Два дня назад. Или три?.. Нет, постойте-ка, сегодня среда, а он в понедельник не вышел на работу и мне не позвонил.

– У него есть жена, дети?

– Есть, но они сейчас у родителей гостят, в другом городе, а я их телефона не знаю.

– Качков мог сорваться к ним, не предупредив вас?

– Нет, – решительно покачал головой Силотский. – Вовка – человек ответственный и, главное, мне очень преданный.

– Почему? – заинтересовался Бабкин. – Потому что вы в детстве дружили?

– Да нет, мы и не дружили особенно – так, приятельствовали. Я его встретил много лет спустя, случайно. То есть со стороны кажется, что случайно, а на самом деле ничего случайного в нашей жизни, конечно же, нет. – Силотский весело подмигнул Илюшину и Бабкину, и последний в который раз подумал, что никакой Силотский не сумасшедший, потому что сумасшедшие не улыбаются так открыто и весело, словно подсмеиваясь сами над собой и приглашая других присоединиться к их иронии. – Ладно, не буду вас грузить своими убеждениями. На чем я остановился? А, как я Качкова встретил. Случайно мы с ним увиделись, разговорились, а положение тогда у него было, прямо скажу, бедственное. Он сидел в долгах, как лягушка в грязи, и выкарабкаться у него не получалось. А тут еще жена, ребенок... – Ланселот поморщился, почесал подбородок, отчего борода его встопорщилась. – Короче, я слегка его выручил. А как иначе? Нельзя же было мимо пройти.

– Вы ему денег дали? – догадался Макар.

– Ну да. И с кредиторами его немножко побеседовал. – При этих словах Силотский вытянул вперед розовые руки и несколько раз выразительно сжал и разжал кулаки, словно разминаясь. – На этом от Володьки и отстали, тем более что долг он со всеми процентами вернул, как полагается.

– И после этого вы взяли его к себе заместителем? Он вас об этом попросил?

– Взял, да, – кивнул Силотский. – Но Володька не просил. Он, Володька, гордый такой, что просто страшно за него – как на свете-то живет? Ни попросить ничего, ни поклянчить лишний раз – мол, возьми меня, Ланселотушка, к себе в «Броню». Так что взял я его сам и ни разу об этом не пожалел.

Силотский вкратце рассказал, в чем заключаются обязанности Качкова, но на вопрос, где может быть пропавший заместитель, ответить не смог.

– Не хочется самое плохое думать, – мрачно сказал Дмитрий Арсеньевич, уже собираясь уходить и натягивая на руки черные мотоциклетные перчатки. – Но с Володькой никогда раньше такого не случалось, чтобы два рабочих дня прогулять и никому ничего не сказать. Мобильный его не отвечает, домашний телефон молчит... Вы уж найдите его, а?

– Мы постараемся, – пообещал Илюшин, в кармане которого лежал чек с приличным авансом, выписанный Силотским. – Нам нужно будет еще кое-что у вас узнать, но сначала придется поговорить с вашими сотрудниками.

Ланселот кивнул, коротко попрощался с обоими и вышел из квартиры.