Немезида - Ю. Несбё (2017)

Пока не услышал слабое рычание.

Вообще-то он даже не удивился: когда подливаешь масла в огонь, жди неприятностей.

Морда у пса была черна, словно ночь, и только зубы белели в раскрытой пасти. В тусклом свете фонаря сверкнула струйка слюны, стекавшая с огромного клыка.

– Сидеть! – произнес знакомый голос из-под выступающей над въездом в гараж крыши на другой стороне узкой тихой улочки.

Ротвейлер неохотно опустил свой мощный мускулистый зад на мокрый асфальт, не спуская с Харри карих блестящих глаз, выражение которых никак не напоминало того, что обычно ассоциируется с собачьим взглядом.

Тень от полей шляпы скрывала лицо приближающегося мужчины.

– Добрый вечер, Харри. Ты что, собак боишься?

Харри посмотрел прямо в красную раскрытую пасть пса. В мозгу вдруг всплыло воспоминание. Где-то он читал, что римляне использовали предков ротвейлеров при завоевании Европы.

– Да нет. А тебе что от меня нужно?

– Просто хочу сделать тебе предложение. Предложение, от которого ты не… как это там говорится?

– Отлично! Озвучь предложение, Албу.

– Предлагаю перемирие. – Арне Албу приподнял шляпу и попытался изобразить мальчишескую улыбку, но теперь она вышла не такой естественной, как в прошлый раз. – Ты не трогаешь меня, а я тебя.

– Забавно, Албу. А что ты можешь предпринять против меня?

Албу кивнул в сторону ротвейлера, который не столько сидел, сколько готовился к прыжку:

– Есть у меня свои методы. Кое-какими возможностями располагаю.

– Мм… – Харри потянулся к карману пиджака за сигаретами, но, услышав грозное рычание пса, отдернул руку. – Вид у тебя уж больно измученный, Албу. Что, бег так измотал?

Албу покачал головой:

– Да это не я бегаю, Харри, а ты.

– Что? Ты угрожаешь полицейскому прямо на улице. По-моему, это признак усталости. Отчего же ты не хочешь продолжить игру?

– Игру? Ты так это называешь? А ставки в этой игре – человеческие судьбы, так, что ли?

Харри увидел гнев в глазах Арне Албу. Скулы ходили ходуном, а на висках и лбу вздулись жилы. Он был в отчаянии.

– Ты вообще-то понимаешь, что ты натворил? – едва ли не прошептал он, больше не делая попыток улыбнуться. – Она ушла от меня. Она… она забрала детей и ушла. А все из-за какой-то ерундовой истории. Анна для меня уже ничего не значила.

Арне Албу вплотную приблизился к Харри:

– Мы с Анной встретились случайно. Один из моих друзей показывал мне свою галерею, а Анна как раз устраивала там вернисаж. Я и купил две ее картины, даже не знаю зачем. Сказал, что для офиса. Я их, естественно, нигде не вывешивал. А когда на следующий день пришел за ними, мы с Анной разговорились, и я вдруг пригласил ее на ланч. Потом мы еще раз пообедали вместе, а две недели спустя съездили на уик-энд в Берлин. Я словно в омут упал. Меня будто цепью к ней приковали, и я даже не пытался освободиться. Пока Вигдис обо всем не догадалась и не пригрозила уйти.

Голос у него слегка задрожал.

– Я сказал Вигдис, что сглупил, влюбился по-идиотски, точно мальчишка, как это иной раз бывает с мужиками моего возраста, когда они встречают молодую женщину, напоминающую им, какими они были когда-то. Молодыми, сильными и свободными. А теперь мы уже не такие, во всяком случае что касается свободы. Вот заведешь детей – сам все поймешь.

Голос у него сорвался, он тяжело задышал, но потом сунул руки в карманы пальто и снова заговорил:

– Эта Анна такая страстная. Я бы даже сказал, ненормальная. Ей в постели всего было мало. Мне приходилось буквально вырываться из ее объятий. Как-то раз она мне даже пиджак в дверях порвала, когда я пытался от нее убежать. По-моему, ты понимаешь, о чем я. Она ведь мне рассказала, что с ней творилось, когда ты ее бросил. Для нее словно бы жизнь кончилась.

Харри был слишком смущен и ничего не ответил.