За руку с ветром - Анна Джейн (2015)

У Машки, как и тогда, при прочтении книги Сент-Экзюпери, от печального рассказа Леры по коже побежали мурашки – это отряд головастиков трансформировался в них, показывая своей подопечной ее же собственные чувства. Она обязательно найдет его, и неважно, любит ли он ее или нет, ведь важно не это. Важно, чтобы он был счастлив (или хотя бы не несчастлив!). И тогда, глядя в глаза, она скажет ему все, что накипело на душе. Успокоит его и признается в любви.

* * *

Лера принесла поднос с холодным грейпфрутовым соком и двумя бокалами и молча налила мне. Терпкий ледяной сок успокоил пожар внутри, и какое-то время я попивала его мелкими глотками. Лера молчала – кажется, тоже успокаивалась.

– Бедный Дэн, – сказала, наконец, я, глядя на его звездный потолок, смаргивая непрошеную слезинку. – Как он вообще жил? Лера, как?

– Маша-Маша, не знаю. Я ведь сказала, что стала плохой матерью, – криво улыбнулась женщина, – и не догадывалась, что там у него на душе, только в последнее время стала осознавать, что с нашим мальчиком происходит. Все казалось гладким. Я считала даже – такая глупость! – что наша семья особенная – особенная в своей простоте. Потому что все казалось простым и понятным. Да, в нашей жизни были и трагедии, и неприятности, но я наивно думала, что все позади, мы со всем справились, все беды нас обошли, и теперь все хорошо. Я думала, Дэнси отошел от смерти Инны. Конечно, это его первая любовь, но в таком возрасте первая любовь редко бывает настоящей и отношения через какое-то время заходят в тупик. – Она замолчала, отпила холодный вяжущий сок и продолжила: – Началось это, когда наш Денис учился курсе на втором. Однажды друзья привели его домой совершенно нетрезвого, под руки, – ну, ты знаешь, как это бывает у парней. Отмечали что-то в каком-то клубе, Дэнси что-то сдуру выпил, и понеслось.

Я кивнула – знала, как у парней это бывает. Федьку, едва стоявшего на ногах и что-то бормочущего, несколько раз тоже так притаскивали в подростковом возрасте и во время учебы. Мама жутко ругалась, а папа сначала веселился, особенно когда у старшего братика начиналось похмелье, с садисткой улыбочкой предлагал минералку и рассол, а потом устраивал ему бурю в стакане.

– Ты, наверное, знаешь, что Денису пить противопоказано. Это у них семейное: у него, отца, дяди реакция на алкоголь очень плохая. Низкая толерантность – так, по-моему, это называется? А он зачем-то тогда напился. Саша и еще несколько ребят затащили Дэнси домой посредине ночи. По-моему, – Лера вымученно улыбнулась, – они сами с ним замучались.

Он казался абсолютно трезвым, но нес жуткую ерунду и не желал двигаться. А потом, когда мальчики ушли, посмотрел на меня глазами большого ребенка, сел на пол и начал наизусть зачитывать строки из дневника Наташи. Олег услышал и просто застыл в дверях. И… – Она опять, уже в который раз замолчала, но больше ничего не стала говорить про мужа, хотя я поняла, что не только у Дэна есть свои трагедии, и у Леры есть своя больная тема, больная тайна, связанная с Олегом Данииловичем, но говорить об этом она мне, естественно, не стала. И я ее понимала – это только ее дело.

– Да, читал дневник наизусть. Оказывается, когда был маленьким, стянул его у Олега со стола и прочитал. Я, наверное, дура. Не сразу поняла, что он как по пунктам выполнял и выполняет все слова Наташи. Только со временем догадалась… Я не думаю, что она писала все это всерьез. Маша! – вдруг воскликнула Лера. – Маша! Она была молодая и писала все это от скуки, но это слишком сильно запало Дэнси в голову. Будь неладна эта Эвелина – и пусть земля ей будет пухом. Обвинила ребенка в смерти родной матери! Знаешь, – вдруг пытливо посмотрела Лера на меня. – Денис хоть и не мой родной сын, но если бы передо мной стал выбор: умереть мне или ему, я бы предпочла умереть сама. Только ради того, чтобы мой ребенок жил, понимаешь?

– Да.

Наверное, моя мама сделала бы точно так же. Любая мама сделала точно так же.