За руку с ветром - Анна Джейн (2015)

Никита, ни слова не говоря, коснулся малиновых губ своей лже-подруги, думая, что, если бы сейчас она начала приставать к нему, как в тот вечер и ту ночь, он бы не удержался. Ника вздохнула, приказывая себе стоять на месте и не двигаться: ни отталкивать парня, но и ни льнуть к нему. Сначала ей показалось, что ее персональный мучитель расстроен, и девушке стало жалко его. Дядя Укроп хоть и мерзкий дурак, но все равно вроде бы как человек, и жить ему, кажется, ой, как не просто. А потом ее захватили совершенно другие чувства.

Ей стало нравится, как он целует ее – неспешно, нетребовательно, мягко.

Живая неспешная музыка, приглушенные голоса и смех, стук каблуков, звуки соприкасающихся хрустальных бокалов и льющегося в них вина сопровождали этот недолгий ласковый и легкий поцелуй.

Наверное, это был единственный раз, когда Ника почувствовала от знакомства с Кларским не просто удовольствие, а какую-то внутреннюю душевную тихую радость и умиротворение, а еще – нежность, щемящую сердце. Она не знала, что чувствует ее спутник, но ей казалось, что и ему нравится быть здесь и сейчас с ней, неспешно касаясь ее губ своими.

Они одновременно отстранились друг от друга и несколько секунд смотрели друг на друга. И Ника не заметила, как в порыве чувств погладила парня по ладони. А он вновь едва заметно улыбнулся, отошел на пару шагов и взял у официанта два высоких бокала с шампанским, один из которых протянул спутнице, а второй залпом высушил. Зато Нике велел пить мелкими глоточками. Она, естественно, недовольно фыркнула про себя, но ослушаться не решилась. И до сих пор еще девушка прислушивалась к ощущениям внутри себя.

Теперь они не касались друг друга, а просто стояли рядом и думали каждый о своем. Карлова все никак не могла понять, как она ввязалась в эту историю, и почему у нее сейчас так много теплоты к Нику, а Кларский размышлял о том, когда ему удастся встретиться с братом. Сейчас Андрей скрывался, но пребывал в приподнятом настроении и говорил, что у него все под контролем. А еще был уверен, что сегодняшний вечер поможет решить кое-какие проблемы, чтобы менты оставили его и Пристанскую братву в покое.

– Главное – деньги, – говорил как-то недавно Март Никите, покровительственно хлопая того по щеке. Иногда он любил пофилософствовать. – Деньги решают все, мой маленький глупый братик. Любые проблемы. Менты – это те же люди. И им тоже нужны деньги. Чем больше у тебя проблемы, тем больше денег им надо. Если мент не берет денег, это значит только одно – ты мало ему предлагаешь. Удвой ставку. Утрой при необходимости. И он исполнит твое желание. Отец нашей девочки Маши не устоял перед определенной суммой. И молодец, что не устоял.

– Почему же? – спросил тогда, внутренне напрягшись, Никита.

– Потому что запомни еще одну вещь, – отозвался брат. – Главнее денег может быть только… Что?

– Большие деньги? – спросил вяло Ник и тут же получил затрещину от брата. Тот не рассчитал силу, и Никита едва не упал, чем неимоверно рассмешил Андрея – он даже небрежно потрепал младшего брата по волосам.

– Деньги сильнее денег? – весело переспросил молодой мужчина. – Молодец. Умен-умен. Учеба в университете не прошла даром. Дурак. Это же самое, что и олень тупее оленя. Я всегда говорил – развивай в себе логику, малыш. Запоминай. Главнее денег – боль.

– В смысле?

– Кнут и пряник, – коротко отвечал Март, потирая идеально выбритый подбородок. – Пряник – деньги. Кнут – боль. Только этими двумя способами возможно управлять человеком. Если не действует одно – подействует другое. Если бы господин Бурундуков не согласился бы на мои условия, ты бы обработал его драгоценную дочурку. Заманил бы ее в наше логово, приятель. Не зря же я заставлял тебя ее обхаживать, олень. – Андрей расхохотался. – Узнай наш мент, что я хочу сделать с девочкой, тут же бы на все согласился.