Любить нельзя ненавидеть - Ольга Герр (2017)

Я не знала, говорит он серьезно или издевается, но его присутствие меня напрягало. Советник стойко ассоциировался у меня со змеем — скользким и опасным.

Я пробормотала очередное «спасибо». Видя, что его общество мне в тягость, советник меня оставил, но я еще долго ощущала на себе его взгляд. Он всматривался в меня, словно выискивая что-то. Как если бы хотел заглянуть в самую душу. Какое ему до меня дело? Я всерьез считала советника Дамиана своим недругом, хотя не могла объяснить, откуда взялась эта неприязнь.

Чуть солнце коснулось горизонта, Корвин заявил, что мне пора готовиться к инициации. Он жестом подозвал даму без имени, которая все время крутилась поблизости, и велел ей проводить меня. Начиная с этого дня, я ночую в супружеской спальне. Отныне я уже не гостья в Замке на скале, а его полноправная хозяйка.

Глава 13. Инициация

Корвин долго сидел за праздничным столом. До тех пор, пока Дамиан чуть ли не силком его оттуда выволок.

— Пора, — заявил советник, выходя с ним в коридор.

Из зала доносились смех вперемешку с музыкой, Корвин с удовольствием остался бы там. Месяц назад ему не терпелось пройти инициацию, но когда дошло до дела, он спасовал.

— Чего ты медлишь? — насупился Дамиан.

— Боюсь совершить ошибку. Не хочу потерять благодать. Кем я тогда буду?

— Уж точно не главой Черного клана. Ты слышал признание девушки — она любит тебя.

— Нет, она сказала «кажется, люблю», а это не одно и то же. Она могла солгать?

— Под сывороткой откровений не лгут.

Дамиан говорил убедительно, но Корвин все равно медлил.

— Постой, — сощурился советник, — дело не в девушке. Ты не уверен в своих чувствах. Ты что-то испытываешь к ней?

— Вздор! — отмахнулся Корвин.

Дамиан собирался сказать что-то еще, он не слушал: отправился к жене. Хватит ему собственных колебаний. Ни к чему, чтобы еще и Дамиан раскачивал лодку его сомнений.

У супружеской спальни он задержался. Причина была не в том, что за дверью его ждала Эйвери, а в самой спальне. Когда-то она принадлежала отцу, посторонним запрещалось туда входить. Корвину в том числе. Отец два года как умер, а он до сих пор не пересекал порога этой комнаты. Теперь ему предстояло жить там. Чувство, что он вторгается на чужую территорию, совсем не помогло расслабиться.

Корвин постучал, прежде чем открыть дверь — не хотел застать Эйвери врасплох. Она и без того нервничает. Приглашения так и не дождался, а потому просто вошел.

В комнате царил полумрак. Корвин собрался зажечь свечи, но передумал. Так, пожалуй, лучше.

Он не сразу заметил девушку. В черной кружевной сорочке она сливалась с тенями. Лишь когда Эйвери пошевелилась, он понял, что она все это время стояла неподвижно посреди комнаты. Ждала его.

— Не бойся, — успокоил он.

— Я не боюсь, — она вздернула подбородок. — Мы рождены для этой минуты. Инициация даст нам доступ к благодати. Разумеется, я переживаю, но вместе с тем предвкушаю.

— Отлично сказано, — кивнул Корвин.

Хорошо в полумраке она не видит его усмешку и не знает, что он намерен забрать всю благодать себе. Корвин пока не решил, что сделает с женой после. До знакомства с Эйвери он планировал поступить с ней так же, как отец поступил с его матерью — столкнул в бесконечную пропасть и списал все на несчастный случай. Но теперь, когда все настолько запуталось, он думал оставить ее в живых. Помехой она не будет. Разве что обузой, да и то не факт.

Корвин шагнул к жене. Она задрожала, когда он положил руки ей на плечи.

— Ты вроде говорила, что не боишься, — сказал он.

— Пообещай мне кое-что, и страх отступит, — прошептала она.

— Что именно?

— Будь нежен и добр со мной.

Корвин скрутил бретельки ее сорочки в кулаках и хрипло произнес:

— Я постараюсь.

Он потянул бретельки в стороны, но Эйвери опустила ладони поверх его рук, удерживая сорочку.