— Да. То есть в первые два дня, — он замирает, закусывает губу, но не злится. И его спокойная реакция является последним толчком. Я спрыгиваю со стола и опускаюсь перед ним на колени, чтобы было удобнее. Какой кошмар, в своем же кабинете стою на коленях и целую спасателю снегурочек низ живота. Оставляю влажные следы языком, так сильно мне нравится облизывать его кожу. Мышцы перекатываются под моими пальцами, Рома непроизвольно напрягает пресс. Дорожка темных волос уходит под трусы, и я веду вдоль нее языком. Он все еще стоит неподвижно, не подгоняет, но периодически срывается на дрожь. И я специально мешкаю несколько секунд, чтобы продлить нашу агонию, лишь дышу на его эрекцию, едва касаясь губами, от чего он ощутимо дергается. Целую его сквозь ткань белья. Рома опирается ладонью о стол, и я не могу сдержать улыбки. Мой спортсмен опасается, что не устоит на ногах.

Приспускаю его джинсы ниже, теперь уже вместе с бельем, освобождая член. Он выглядит, конечно, великолепно, по-другому и быть не могло у такого мужчины. Большой, ровный, абсолютно готовый. Я ужасно его хочу. Обхватываю рукой ствол и жадно провожу по нему языком.

Ласкаю долго, с удовольствием. Настолько увлекаюсь процессом, что ни разу за несколько минут не поднимаю глаза вверх. Мне нравится все: его вкус, запах, реакция на мои поцелуи. Не считаю себя гуру в этом деле, но сейчас действую на инстинктах и судя по его твердости — угадываю.

Ускоряю движения, сжимая крепче, глубже втягиваю в себя его плоть. Мне хочется сделать ему еще приятнее. Дать так много, насколько только способна. Отдать ему все… Второй ладонью держусь за его бедро, впиваясь ногтями в кожу, сама сходя с ума от эмоций, от остроты момента и ощущений. Я сошла с ума, двинулась рассудком, отсасываю дровосеку в своем личном кабинете на пятом этаже нашего бизнес-центра, при этом сама сгораю от возбуждения.

Чувствую, что Рома уже на грани, касается моего затылка и чуть направляет, показывает, как ему хочется. Тут же подстраиваюсь, не проходит и десяти секунд, как он кончает мне в рот, тихо стонет при этом.

Некоторое время еще ласкаю его, стараясь продлить ощущения. А потом не спеша поднимаюсь на ноги и прижимаюсь к его груди. В глаза смотреть боюсь. На его лицо — тоже боюсь. Трусливая ночная жрица. Не знаю, чего именно опасаюсь, может, насмешки или критики. Просто прижимаюсь и жду. Он тут же обнимает меня обеими руками. Я оказываюсь в ловушке, в которой уютно и надежно.



Интересно, хоть когда-нибудь я смогу не думать об этом потрясающем минете, приходя сюда по утрам?

Глава 11

— Ты как? — спрашиваю, запыхавшись. Мы оба дышим тяжело, как после гонки. Вот только гонки-то не было, она впереди, и от предвкушения всего, что меня с ним ждет, мою кожу покалывает.

— Спасибо… за… кофе, — говорит прерывисто, и я улыбаюсь. — Это было вау, Яна. Просто нет слов. Возможно… — он все еще не может восстановить дыхание: — возможно, таким образом мы и сможем протянуть как-то эти два дня, пока проблема не исчезнет.

Он так серьезно это произносит, что я прыскаю в ладонь.

— Я старалась, — не удержавшись, целую его в шею, перебираю волоски на груди. И наконец поднимаю глаза. Мне нравится, как он на меня смотрит, крылья за плечами от таких взглядов расправляются. А то и вырастают, если не было ранее.

— Обед еще в силе? — спрашивает. — Наверное, я не готов прямо сейчас с тобой расстаться. И вообще, ты слишком хороша, чтобы перестать на тебя смотреть. А у меня всего две недели отпуска осталось.

Мы вновь застегиваем все наши пуговицы — у кого на блузке, у кого на джинсах, некоторое время я поправляю прическу и макияж, он пьет воду из бутылки.

— Я знаю тут один ресторанчик, куда точно никто не ходит из моих коллег. Слишком дорого. Можно туда. Если ты не против.