Я. Тебя. Заставлю - Ольга Вечная (2020)

Его тихий голос: «Расслабься, расслабься, ты делаешь мне больно. Все хорошо, моя девочка». Волоски дыбом, и вновь дыхание сбивается. Он так часто просит меня с ним расслабиться.

И у меня получается. Наверное, это чудо, что после прошлых отношений я могу вновь довериться мужчине. Хотя вранье. Какое же это чудо? Это все Кирилл.

— Значит, эксперимент удался? — спрашивает он.

— Еще как. Я даже не ожидала.

— Тогда будем практиковать, как и сквирт. По желанию. Но не чаще раза в месяц, поняла? Ты должна беречь себя.

Его слова возвращают меня к нашему откровенному разговору на пирсе, когда он внезапно извинился. Потом еще этот брачный контракт дурацкий.

— Кирилл, — начинаю осторожно, — почему мне все время кажется, что ты со мной прощаешься? Мы ведь женимся, — вслепую прощупываю почву.

— Да, в понедельник подадим заявление. Все по плану, — он берет мою правую руку, на безымянном пальце которой красуется колечко. Подносит к губам, целует.

— Ты постоянно меня учишь, рассказываешь, объясняешь, как будто мне вскоре придется жить без тебя, — решаю не сдаваться. Подобные подозрения зародились давно, но теперь, озвучив их вслух, я почувствовала сильное волнение. — Это касается и работы, и быта. И каких-то прочих моментов.

— Я практически живу в суде. Конечно, ты часто будешь одна. Без меня.

— Спать с кем-то?

Он оборачивается и хмурится.

— Вау, отреагировал! — взрываюсь я, делая шаг назад. — Ты даешь мне советы на будущее, будто это будущее у меня возможно без тебя. Просишь прощения. Кирилл… наш брачный контракт похож на твое завещание!

— В противном случае я не планирую им пользоваться, Лада.

Он целовал меня. Целовал везде, когда готовил к взрослому сексу. Нежный, внимательный, терпеливый. Он… сейчас хмурится, в глазах сталь. И мне это не нравится.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — я скрещиваю руки на груди. — Перед тем, как я стану твоей женой.

Он глубоко затягивается и тушит сигарету в пепельнице.

— Пошли в номер, я замерз.

Я следую за ним, закрываю балконную дверь. Напоследок бросаю взгляд на залив — море бушует. Настраивает на свою неспокойную волну. Мне кажется, ночью будет шторм.

— Так что, Кирилл? Боже, у тебя снова кровь!

Он быстро касается носа.

— Блть, я сейчас.

Пока он умывается в ванной, я подпираю спиной дверь. Послушно жду. У него случаются носовые кровотечения, и мне кажется, чаще, чем об этом знаю я. Поначалу я несильно беспокоилась, потому что страдала подобным в школе, затем все прошло. Но у меня не было за плечами побежденной смертельной болезни.

Побежденной ли? При одной этой мысли я за сердце хватаюсь. Мне снова больно, как тогда в подъезде, когда я смотрела на пистолет Леонидаса и не хотела жить. Какой-то бред, гнать метлой надо страшные подозрения.

Прохаживаюсь по коридору туда-сюда, потираю плечи.

— Поговорим? — предлагаю, застыв на месте.

— О чем? — спрашивает из-за закрытой двери.

Утыкаюсь лбом в стену.

— О твоем здоровье.

— А что о нем говорить? Оно либо есть, либо его нет.

Делаю глубокий вдох-выдох.

— Оно есть, Кирилл? — набравшись смелости.

Он молчит. Потом щелкает замочек, и я захожу в ванную. Кирилл запрокинул голову, прижимает мокрое полотенце к переносице.

— Я чувствую себя хорошо, Лада, — говорит он спокойно. Океан тих, безмятежен. Но что скрывают его воды? — Большую часть дня. Иногда накатывает слабость, но это быстро проходит. Как моя будущая жена, ты должна знать, что у меня был рак.

Я молчу.

— Я… долго лечился, прошел химию. Несколько курсов. Обошлось без облучения. Теоретически у меня могут быть дети, если тебя это беспокоит. А могут и не быть. Моего отца убил рак, и я… допускаю, что тоже помру не своей смертью. И случиться это может… Лада, не реви. Будешь реветь, я больше не скажу ни слова.

— Я даже думать о таком боюсь.