— У тебя правда все нормально? — уточняю. — Самый момент рассказать, что случилось. — Сомневаюсь, что она приехала в половине восьмого утра просто так, чтобы посмотреть на мою утреннюю физиономию. Учитывая, что работает почти в центре, — крюк приличный.

— Хотела поблагодарить лично, — она улыбается. — Когда мы говорим по телефону, мне все время кажется, что я тебя отвлекаю. Начинаю торопиться, половину забываю. А я хочу искренне. Кирилл, это фантастика! — вытирает уголки глаз пальцами, быстро моргает. — Просто чудо, — всхлипывает. — Извини, я не собиралась тут рыдать, но… была вчера у родителей, папу выписали. Он видит. Представляешь? Одним глазом почти идеально!

— Я рад, Лада, — произношу мягко, позволяя себе на минуту разделить ее заразительное счастье.

Она машет рукой, словно веером.

— Мы все еще не верим! Каждое утро мама сообщает, что за ночь зрение никуда не делось! Он вчера вечером, вообрази только, уже начал резюме рассылать, чтобы на работу устроиться, — Лада борется с эмоциями, но слезинки катятся по ее лицу. — Он не из тех, кто будет сидеть дома. Слепота, конечно, разделила его жизнь на до и после, — поджимает губы. — Я не хотела плакать, просто… — подносит тыльную сторону ладони к губам. — Мы так тебе благодарны.

— Мне-то за что? Скажите спасибо хирургу.

— Я знаю, что хирурга ты тоже отблагодарил за нас. Мы хотели, но он заверил, что это слишком.

— У тебя есть задатки детектива, — усмехаюсь.

В ответ она кивает с совершенно серьезным выражением лица.

— Я знаю. Обычно я всегда докапываюсь до правды. И интуиция у меня хорошая.

Улыбка на моих губах становится шире.

Мы не виделись две недели. За это время она, кажется, еще больше похорошела. Только бы не плакала, даже от радости. На нее приятно смотреть, хочется еще и еще. Я теперь не трогаю, но смотреть тоже нравится. Жаль, что на заседаниях на нее теперь пялятся другие судьи, я обменял частые встречи на воспоминания о сексе.

Длинные, безумные две недели, заполненные одними лишь земельными спорами, которым нет ни конца ни края. Именно так судей лишают полномочий. Тихо, мирно, без особого шума. Подкупили мой аппарат суда. Оля прихватила бабло и слиняла в первый же день. Идиотка. Сегодня рыдала на пороге моего дома, одумалась. Я бы запросто докинул ей больше, предупреди она меня заранее. Поставь в известность. Весь год материально помогал ей, выписывая из собственного кармана премии. Не на пятнадцать же тысяч девушке тянуть ребенка! Но ее выбор, ее решение. Предательств я не прощаю. А это было именно оно — отвратительно отписать дела и следующим утром внезапно не выйти на работу. Е*ись с этим всем сам, каким угодно способом.

Секретарь то ли тупит, то ли издевается, понять пока не могу. Например, систематически забывает делать отправки. Не имея на руках судебных уведомлений о рассмотрении споров, я вынужден откладывать заседания. Если наплюю и вынесу решение, то будет процессуальная отмена. Без шансов.

Помощника нет, писать некому. А работать надо, сроки соблюдать надо, иначе ругают. Знаю случай, когда судье не давали помощника четыре месяца, а потом вынесли на коллегию, что тот не успевает. Выжили. Блть, попробуй успеть один все!

Но пора перевести тему.

— Так а со вторым глазом что? Разве Алексею Григорьевичу не рано на работу?

— Вторым он видит силуэты предметов, свет и цвета. Одновременно оба глаза не ремонтируют, следующая операция назначена на сентябрь, будут менять хрусталик. Сказали, делов на десять минут, но все равно волнуемся.

— Хорошо.

— В больнице относились просто прекрасно.

— Так и должно быть.

— Да, наверное. Но давай вернемся к острому вопросу. Мне все еще непонятно, как так получилось, что ты остался без помощника! Это же капец сколько работы! Как ты тянешь вообще? — она громко всхлипывает.

— Лада, перестань реветь. Ты за рулем, возьми себя в руки. Или давай поменяемся местами.