Она ответила. Женская чувственность брала своё. Ей хотелось трепетать от поцелуя, растворяться в нем. Отключить разум и стать новобрачной. Настоящей. Вите впору тоже усмехнуться: а чем она не настоящая? Кольцо с бриллиантом на пальчик Рома надел. Присвоил себе, как он сказал.

Этот поцелуй был другим. Или она позволила себе считать его таким. Он не вызывал желания оттолкнуть Рому. Напротив. Она отняла одну руку от покрывала и дотронулась до обнаженных плеч мужа. Рома приглушенно застонал ей в губы.

Их языки встретились, осторожно пробуя друг друга. У Виты от лихо закручивающихся внутри эмоций в голове появился туман, приятный, мягкий. Поцелуй всё сильнее захватывал её, вызывая покалывание не только в области соска, но и по всей груди. Прикасаться к Роме тоже оказалась захватывающим. Она ощупывала его мышцы на плечах, потом повела руку ниже по спине. Первый шрам смутил её, выбросил в кровь приличную толику адреналина. Что она знала о Романе Багровском? Господи, почему этот вопрос всплывал снова и снова, который раз за сегодняшний день?

Ни-че-го.

Ответ всегда один.

И снова шрам. И ещё.

Вита с маниакальной жадностью исследовала его спину, не замечая, как сама выгибается, выставляя грудь вперед. Приглашая. Дважды звать Рому не пришлось. Он, оторвавшись от губ Виты, устремился к холмикам. Чтобы сразу же взять одну горошенку в рот, приласкав языком, а вторую накрыть рукой и потеребить, подразнить раскрытой ладонью.

Вита охнула. Теперь ей становилось жарко. Нестерпимо. К приятному покалыванию присоединился жар, кожа, казалось, горела. Спасал шелк простыни и покрывала.

Язык Ромы лизнул её сосок и тотчас втянул глубже. Вита уже вскрикнула, не замечая, как ноготки впились в кожу Романа. Он не оголял грудь, ласкал через кружево, а ей хотелось полного контакта. Вита, изловчившись, пробралась под руку Ромы и сдернула кружево, давая понять, чего она хочет.

Он понял.

- Привстань.

Она послушалась его. Он ловко, одним движением стянул с неё сорочку.

- Приподними бедра.

Говорил хрипло, надсадно.

Вита приподняла, и сорочка полетела на пол.

Она же осталась обнаженной.

Не было желания прикрыться. Напротив, когда она увидела, с какой нестерпимой жадностью он её осматривает, ей захотелось сумасшествия – показать себя откровеннее.

Роман куда более порывисто избавился от своих боксеров. Вита мысленно застонала. Да, она его видела голым, но в другой жизни.

Она не могла не смотреть. Женщина, что просыпалась в ней и смело поднимала голову, замерла в восхищении. Накаченный торс без единого намёка на складки, крепкие идеально гладкие мышцы, красивые черные паховые волосы и возбужденный член далеко не маленького размера, с тонкими венами и розовой головкой, увенчанной жемчужной капелькой. На нем Вита и задержала внимание. Не могла отвести взгляда, хотя понимала, что надо. С другой стороны, почему надо? Её кто-то неволит? Принуждает?

- Какая же ты красивая, - лишь голос Ромы, надсадный, хриплый, заставил её встрепенуться и повернуть голову в его сторону.

Она смотрела на него, Рома - на неё.

По коже рассыпались миллионы искр. Они играли с ней, возбуждали. Вита снова откинулась назад, Рома последовал за ней.

- Хочу тебя до сумасшествия. До безумия. Губастая, ты хотя бы представляешь, сколько времени я тебя ждал?

Она не представляла, потому что ничего не знала. Его признания воспринимались сквозь призму возбуждения, но неизменно оставляли отпечаток в сознании. Она вернется к ним потом… когда поутихнут пляшущие искры на её теле.

Он поцеловал её шею, ключицу, снова спустился к груди. Его рука опустилась на живот, мышцы которого тотчас среагировали, сжавшись.

- Моя ты маленькая…