Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

Паула проследила за его взглядом — на снимке была молодая блондинка и двое детей, оба в возрасте до десяти.

— И что теперь будет?

— Прокурор ознакомится с делом и решит, как действовать дальше. Но это очень серьезно…

Челль обреченно махнул рукой:

— Вы думаете, я не понимаю? Поверьте, мне это совсем не легко. Я вполне осознаю серьезность положения… Просто… хотел узнать поконкретнее, как вы думаете… у вас же есть опыт… — Он опять покосился на фотографию.

На этот раз взяла слово Паула.

— Трудно сказать… скорее всего, речь пойдет о закрытом интернате для малолетних.

Челль устало кивнул.

— Думаю, в каком-то смысле это самое мудрое решение. С Пером уже давно не все в порядке… может быть, такая мера поможет ему осознать, что это не игрушки. Но ему тоже досталось… Я не уделял ему внимания, а мать… Да вы и сами все поняли. Но она не всегда была такой. Развод… развод ее подкосил.

— И еще одно. — Мартин наклонился вперед и внимательно посмотрел на собеседника.

— Я слушаю.

— На допросе выяснилось, что Пер в самом начале июня проник в дом Эрика Франкеля. Хозяин застал его… Вам что-нибудь об этом известно или вы слышите про этот эпизод впервые?

Челль помолчал.

— Все правда… Эрик Франкель запер Пера в библиотеке, позвонил мне, и я приехал. — Он криво усмехнулся. — Довольно сюрреалистическая картина — Пер в библиотеке. Забавно… это, по-моему, был его первый и единственный контакт с книгами за всю жизнь.

— Вообще говоря, во взломе ничего забавного нет, — сухо произнесла Паула. — Все могло кончиться гораздо хуже.

— Да, разумеется… прошу прощения. Неудачная шутка… Просто мы с Эриком решили не поднимать шума. Эрик сказал, что, по его мнению, полученного урока достаточно. Вряд ли Пер решится опять на что-то подобное. Я увез Пера, прочитал ему нотацию, и… — Челль прервался на полуслове и грустно пожал плечами.

— Но вы ведь говорили с Эриком не только о взломе. Пер слышал, что Эрик упомянул о какой-то информации, которая якобы у него для вас приготовлена и которая вас, как журналиста, должна заинтересовать. И вы якобы договорились в ближайшее время увидеться… Припоминаете?

Наступило тягостное молчание. Потом Челль медленно покачал головой.

— Нет… не припоминаю. Или Пер выдумал, или просто-напросто не понял. Мы говорили, да… речь шла вот о чем: Эрик знал, что я занимаюсь неонацизмом, и сказал, что, если мне нужны какие-то факты, я всегда могу ему позвонить.

И Мартин, и Паула чувствовали, что он лжет, но доказательств у них не было.

— А вы знаете, что ваш отец поддерживал связь с Эриком?

Челль заметно расслабился, свернув с опасной темы.

— Мне это неизвестно. Я не знаю и не хочу знать, с кем поддерживает связи мой отец. И его деятельность меня интересует только как журналиста.

— Это мне совсем непонятно, — сказала Паула с плохо скрытым любопытством. — Он же ваш отец!

— Вы же лучше, чем кто-то другой, должны понимать, что мы активно боремся с ксенофобией. — Челль обратился непосредственно к Пауле. — Это раковая опухоль общества, и мы должны бороться с ней всеми доступными средствами. И мой отец — один из метастазов этой опухоли… Да… Отец выбрал этот путь, — он развел руками, — нас с ним ничего не связывает, кроме того, что моя мать забеременела от него. В детстве я видел его только на свиданиях в тюрьме. Но как только я повзрослел, как только у меня появилась возможность самому принимать решения, я понял — отцу не место в моей жизни.

— То есть вы не поддерживаете с ним связь? А Пер? Пер встречается с дедом?

— Я никакой связи с ним не поддерживаю. Но к сожалению, на Пера он имеет большое влияние. Пока Пер был маленьким, мы могли как-то оградить его от этих контактов, но теперь он вырос и ходит куда хочет… Я не могу ему помешать встречаться с моим отцом. У меня просто нет таких возможностей.

— Да… ну что ж, наверное, это все… пока. — Мартин поднялся со стула.