Голодная пустошь - Лорет Уайт (2019)

Он перевел взгляд на ее живот. Будущая мать-одиночка. Сама себе полицейский — во всех смыслах этого слова. В ней больше храбрости, чем в ком бы то ни было. Он уважал ее. Уважал, когда она заявилась к нему и потребовала лететь на место происшествия в ту воскресную ночь. Когда она ворвалась в «Красный лось», расправилась с Джейми, прижала его к полу и заковала в наручники, решительно и вместе с тем с большим сочувствием. Сильная женщина, в этом нет сомнений. Упрямая. Но ее выбила из колеи беда, которая случилась с собаками. Он видел страх в ее глазах. В ее лице. Ему был знаком этот страх. Когда вот-вот потеряешь что-то или кого-то любимого, когда бессилен помочь.

И что все это значило: разбитое окно, кости с остатками мяса, которые потом пропали, — тот, кто сделал это с ней, скрылся. У Таны Ларссон есть враги. Кто, подумал он, может ненавидеть ее так сильно? Дэмиен со своей компанией с водопада Росомахи, потому что она лишила их поставок алкоголя?

Чувство вины, нежеланное и знакомое, охватило Бабаха. Ведь это он поставлял им алкоголь, это по его вине она пострадала.

Кроу?

Может быть, но Кроу стремился скорее защищать свой дом, чем нападать на кого-то.

Вряд ли Джейми, хотя Максимус и вцепился ему в ногу возле «Красного лося». Может быть, кто-нибудь еще увидел эту сцену и решил отомстить?

Вглядываясь в ее черты, в полуоткрытый во сне рот, он почувствовал, как что-то в груди сжалось и ярость змеей обвила сердце. Чувства боролись в нем, а это вызвало бы уйму других сложностей. Он поднялся, тяжело дыша, сильно нервничая. Ему нужно было срочно уходить. Он очень хотел уйти, но не мог оставить ее сейчас.

— А раньше в городе такое было?

Услышав ее голос, он вздрогнул, обернулся.

— Раньше травили животных?

Она приподнялась на локте, волосы мягкой, нежной волной окутали лицо. Глаза в неясном свете казались бездонными. Он ощутил неясную тоску, еще не желание, но часть желания. Покачал головой.

— Не помню такого.

Она смерила его оценивающим взглядом.

— Откуда ты знаешь, — спросила она, — как обращаться с собаками?

— У меня была собака, — сказал он, не успев предпринять попытку прекратить этот разговор. — Лабрадор. Жрал все подряд и однажды съел какую-то отраву.

Их глаза встретились.

— Когда это было?

— В прошлой жизни, — ответил он тихо. — Еще когда я был женат.

Сукин ты сын. Что ты делаешь?

Ее глаза чуть сузились. Она изучала его, старалась понять, можно ли ему довериться, — все это было написано у нее на лице. Он думал: интересно, какая картинка возникла у нее в голове? Насколько далекая от правды? Хотя какая ему разница? К ее чести, она не давила на него, видимо, почувствовав, что ему нелегко быть настолько откровенным. И что, если не так крепко сжимать его яйца, можно добиться лучших результатов. Хороший полицейский. Чувствует, как действовать. Может сделать неплохую карьеру, если не сникнет, если это место и нелепость ситуации не сломают ее. А тут еще ребенок.

Лучше было бы держаться от нее подальше. Но теперь уже поздно.

Она нежно погладила ухо Тойона. Глаза вновь наполнились слезами. Бабаху захотелось прикоснуться к ней, обнять ее, зарыться в собачьи матрасы, в теплые тела. Прижать к себе всех троих, близко-близко, хотя это — безумие. Он провел рукой по волосам. Кровь бурлила от напряжения.

Воспоминание, острое и болезненное, резануло как ножом — он лежит в обнимку с Ли и малышкой Грейси, рядом с ними — маленький щенок. Ли улыбается.

Словно прочитав его мысли, Тана тихо спросила:

— И дети есть?

Он подошел к окну, потрогал пластик, который приклеил к оконной раме скотчем. Внезапно закололо сердце. Он услышал, как она открывает дверь печки, подбрасывает дрова в огонь, разжигает посильнее пламя, закрывает дверь.

— Да, — сказал он наконец. — Дочь.

И тот ребенок, что не родился. Тоже девочка.

— Сколько ей лет?

— Двенадцать.