Смерть с уведомлением - Андреас Грубер (2017)

Сабина больше не хотела слушать эти унижения, поэтому вмешалась:

– Ваши коллеги должны в первую очередь проверить те церкви, на территории которых есть колодец.

– Что это даст?

– Черт возьми! – выругался Снейдер. – Нам просто захотелось поважничать!

– Пожалуйста! – Сабина бросила на него строгий взгляд. – Колодезная шахта – это очень важно, – повторила она Фрику.

– После реконструкции Фрауэнкирхе[16] мы с классом ходили туда на экскурсию, – объяснил Фрик. – В склепе, между камерами, есть старый колодец.

Краем глаза Сабина заметила, как Снейдер навострил уши.

– Во время месс органист играет Баха? – спросил он.

Фрик пожал плечами:

– Возможно. Я не интересуюсь католической церковью.

– А следует, – перебил его Снейдер. – Тогда вы знали бы, что это евангелическо-лютеранский собор.

– Начните с этой церкви, – попросила Сабина. – И пожалуйста, выясните, играют ли там Баха.

Фрик бросил на Снейдера осторожный взгляд:

– У вас остались еще вопросы?

Тот кивнул.

– В центре города есть книжный магазин «Гаитал»?

Каждый город напоминает живое существо – с лицом, центральной системой, руками и ногами. Все это придает ему особую атмосферу, свой ритм, запах и собственную душу.

Сабина всегда связывала Дрезден с Земперопер[17] и воспринимала город как родину множества хоров, знаменитых оркестров и десятков музеев. Но Дрезден оказался намного сложнее. Барочный центр с причудливыми зданиями, многочисленными колодцами, мостами, памятниками, башнями и скульптурами напоминал декорацию восточной сказки. А благодаря постройкам на берегу Эльбы и теплому весеннему ветерку возникало впечатление чего-то средиземноморского. Сабина проводила отпуска в основном с горным велосипедом в Берхтесгадене[18] или в бунгало на Северном море. Хотя она часто ездила по Германии, оставалось много красивых городов, где она не была. Сабина с удовольствием провела бы здесь несколько дней. Возможно, в другой раз.

Она пробиралась за Снейдером по площади перед дрезденским собором, лавируя между голубями и туристами. Здание церкви напоминало массивную желтую казарму, из центра которой вырастал мощный купол, окруженный башенками, остроконечными крышами, эркерами и окнами. Фрик как раз выбежал из главных ворот на улицу.

– Смотрю я на него и задаюсь вопросом: он есть решение или часть проблемы, – прошептал ей Снейдер.

– Возьмите себя в руки! – потребовала Сабина.

Полицейский, тяжело дыша, остановился перед ними.

– Здесь и правда играют Баха. И вы не поверите – на дне колодца лежит труп.

– Я верю. – Снейдер взглянул на сотрудников уголовной полиции, которые стояли рядом с пастором и какими-то парнями с фотоаппаратами. – Почему репортеры уже здесь?

Фрик демонстративно огляделся.

– При таком-то отряде полиции! Разве это можно скрыть?

Сабине показалось странным, но, очевидно, не только в Мюнхене находились люди, которые продавали прессе информацию.

– Фрик, я не люблю сборища людей. Избавьте меня от церковной крысы и газетчиков. – Снейдер направился к входу.

Сабина последовала за ним.

– Избавьте меня от людей! – передразнила она его повелительный тон, когда Фрик оказался вне пределов слышимости.

Снейдер не удостоил ее даже взгляда.

– Я не могу работать, если вокруг много людей, которые лишают меня кислорода. В самолете, автобусе и на совещаниях у меня начинается головная боль.

Наверняка он ждет не дождется, когда увидит узкий колодец под церковью.

– Большое спасибо за такое откровение, – сказала она. – Теперь я наконец знаю, почему вы сокращаете каждый разговор до трех предложений.

Снейдер не ответил.