Золушка [КиберЗолушка] - Майер (Мейер) Марисса (2014)

Зола быстро глянула на дверь, затем снова на доктора.

– Значит, вы говорите… Вы думаете, у меня иммунитет?

– Да! Именно так это выглядит. Крайне интересно. Крайне необычно. – Он сцепил руки. – Возможно, вы родились с этим. С чем-то таким в ДНК, что позволило иммунной системе справиться с возбудителями. Или, возможно, в прошлом в вашу кровь уже попадали возбудители – возможно, в детстве – и организм справился, выработав иммунитет, которым и воспользовался сегодня.

Зола отпрянула, чувствуя себя неуютно под настойчивым пристальным взглядом.

– Вы можете вспомнить какой-нибудь эпизод из детства, который может иметь к этому отношение? Какие-нибудь ужасные болезни? Когда вы оказывались при смерти?..

– Нет. Хотя… – Она помедлила, запихивая гаечный ключ во внутренний карман. – Я думаю, да. Мой отчим умер от чумы. Пять лет назад.

– Ваш отчим. Вам известно, где он мог контактировать с зараженными?

– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Моя маче… Мой опекун, Адри, всегда подозревала, что он заразился в Европе. Когда удочерил меня.

Руки доктора дрожали – можно было подумать, что он сейчас взорвется и только сжатые пальцы удерживают его от этого.

– Так, значит, вы из Европы.

Она неуверенно кивнула. Было странно – чувствовать себя принадлежащей месту, о котором нет никаких воспоминаний.

– Там было много больных, в Европе, какой вы ее помните? Может быть, вспышки болезни в вашей провинции?

– Я не знаю. На самом деле, я не помню ничего из того, что было до операции.

Брови доктора поползли вверх, а глаза, казалось, вобрали весь свет в комнате.

– До кибернетической операции?

– Нет, по смене пола.

Улыбка доктора погасла.

– Я шучу.

Доктор Эрланд снова обрел самообладание:

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что ничего не помните?

Зола сдула с лица прядь волос:

– Ровно это. Когда в мозг вживляли интерфейс, они повредили – ну, эту штуку – часть мозга, которая умеет запоминать.

– Гиппокамп.

– Вероятно.

– И сколько вам было лет?

– Одиннадцать.

– Значит, одиннадцать. – Он резко выдохнул. Его взгляд метался по полу, как будто на кафельных плитках был записан секрет ДНК Золы. – Одиннадцать. Из-за несчастного случая с хувером, верно?

– Да.

– Несчастные случаи с хуверами в то время уже были практически невозможны.

– До тех пор пока какому-то идиоту не приходило в голову выключить датчик столкновений, чтобы разогнать хувер.

– Все равно не верится, что несколько ушибов и порезов могут потребовать такого ремонта.

Зола забарабанила пальцами по бедру. «Ремонт» – какое же механическое слово!

– Что ж, моим родителям это стоило жизни, а меня вышвырнуло через ветровое стекло. От удара хувер слетел с магнитной дорожки, пару раз перевернулся и оказался прямо на мне, так что, когда меня из-под него извлекли, вместо некоторых костей у меня была костная мука. – Она снова принялась дергать перчатки. – По крайней мере, так мне рассказывали. Как я уже говорила, ничего из этого я не помню.

Все, что она помнила, – наркотический туман после операции. И боль. Каждая мышца горела огнем. Каждый дюйм кожи, казалось, кричал от боли. Как будто тело восстало, обнаружив, что с ним сделали.

– Вы испытываете какие-либо затруднения с запоминанием всех последующих событий?

– По крайней мере, я о них не подозреваю. Это имеет отношение к делу?

– Это крайне увлекательно. – Доктор Эрланд уклонился от ответа. Он вынул портскрин и что-то записал. – Одиннадцать лет, – пробормотал он снова. – Вы должны были перенести множество операций, чтобы дорасти до этих протезов.

Зола собрала губы в трубочку. Да, должна была, вот только Адри отказывалась платить за запасные части для приемной дочери-уродца.

Вместо ответа Зола перевела взгляд на дверь, потом на пузырьки с кровью.

– Так… я могу идти?