Маскарад со смертью - Иван Любенко (2013)

Полицмейстер от изумления не мог вымолвить ни слова, беспрестанно хлопая себя руками по бедрам, чем напоминал ожиревшую домашнюю птицу, собирающуюся вспорхнуть.

– Ну, Клим Пантелеевич, дорогой мой, спасибо. А Поляничко у меня по первое число получит. Только ведь с учебы вернулся из столицы. Собрали всех начальников сыскных отделений России, оказалось, этих бездельников у нас аж восемьдесят девять. Месяц стажировался. Гулял небось за казенный счет. Учить мне их не переучить. Всем же свои мозги не вставишь! А работать надо. Ничего не попишешь, – извинялся за промашку подопечных недавний соперник по игре. – Вы бы, Клим Пантелеевич, к нам на службу. А? Милости просим! Да только знаю, откажетесь, – разочарованно махнул рукой государственный чин и направился в курительную комнату.

У Высотских, надо признать, собирался весь цвет ставропольского общества. Люди были преинтереснейшие. Взять хотя бы Вениамина Яковлевича Доршта. Блондин, роста среднего, с аккуратными, но рыжими усами в форме бабочки, от спокойной и размеренной жизни успевший к тридцати пяти годам значительно располнеть. Отец троих детей нигде не служил и конторы своей не имел. Вениамин Яковлевич занимался финансовыми консультациями, которые давал у себя дома. Принимал не всех, а только по рекомендациям.

Как родным, он владел немецким, французским и английским языками и еще на трех мог свободно читать. Корреспонденцию ему доставляли в почтовой карете, по причине того, что в сумке почтальона столько газет и журналов со всего света уместиться не могло. Постоянное чтение привело к близорукости, и без очков он напоминал только что проснувшегося слепого крота.

Доршт никогда не спрашивал приходящих к нему за советами людей о природе появления денежных сумм, что предполагались к вложению в ценные бумаги. Это его не касалось. Главное было объяснить посетителю степень риска и спрогнозировать доходность по процентам на строго определенный отрезок времени. А дальше, извините – новая консультация и новый гонорар. Прогнозы его, надо признать, почти всегда сбывались. Если он и ошибался, то только в лучшую сторону. За свои советы Вениамин Яковлевич брал обычно один процент от планируемых инвестиций и всегда покупал на эти деньги те же процентные бумаги, что и его клиент, тем самым показывая пример. Такой ход очень импонировал его визитерам.

Была у финансиста одна страсть – драгоценные камни. Блики маленьких, разных по оттенку удивительных творений природы он мог разглядывать часами. Увлеченный ювелирным искусством, Доршт посещал все без исключения заезжие выставки камней, но скупал только самые интересные экземпляры. Больше всего ему нравилось постигать тайны исполнения тонких филигранных золотых напаек и обрамлений. Ювелир-любитель сам придумывал форму будущего украшения, делал наброски на бумаге и создавал эскиз. Творил художник ночью.

А утром, с красными, но счастливыми глазами, он звал жену взглянуть на еще не готовый полуфабрикат, в котором угадывались черты будущего творения.

Свои, прямо скажем, необычные шедевры обрусевший потомок тевтонских рыцарей раздаривал друзьям или знакомым, но никогда не продавал.

В гостях Вениамин Яковлевич все вечера просиживал за карточным столом, выигрывал часто и небольшими суммами. На язык Доршт был чрезвычайно остер, что веселило приглашенных персон, хотя некоторые шуточки имели очень обидный оттенок для тех, кому предназначались.

В комнате царила несколько напряженная обстановка. Было видно, что все внимание приковано к полицмейстеру. Этот вечер только и говорили о происшествии на Николаевском. Покойный сам был частым посетителем журфиксов, и многие его хорошо знали.

– И все же, господа, Соломона Моисеевича убили неспроста. Тут дело серьезное, – сдавая карты для преферанса, проронил начальник почтовой службы.

– Что вы хотите этим сказать, Константин Виленович? – напрягся Фен-Раевский, перестав тасовать вторую колоду на новую игру.