Дело черного мага - Кирилл Клеванский (2020)

– И вообще – я вам не сын!

– Какой кошмар!

– Ты слышала, дорогая? Наш сын от нас отказался!

– Родной мой… не знаю, где мы свернули в его воспитании не там…

– Парочка идиотов, – процедил Александр и, поняв, что больше никто не заслоняет путь в коридор, бросился внутрь.

– Возвращайся со щитом или на щите, сынуля! – донесся ему в спину выкрик Робина.

* * *

Мери, опустив стул на пол, сидела и слушала, как играет ее профессор и куратор. Самозабвенно, увлеченно и очень… больно. Его пальцы свободно летали над клавишами, касаясь их быстро и легко, но…

Возникало впечатление, что профессор Думский играет не на рояле, а на битом стекле, и каждое касание причиняет ему нестерпимую боль.

Но не физическую.

А душевную.

Словно стекло касалось не пальцев, а сразу – сердца.

И единственное, что притупляло боль, это сигарета во рту и бокал с виски.

– Что же с вами случилось, профессор? – прошептала Мери, а затем захлопнула рот ладошками.

Но благо черный маг был слишком погружен внутрь музыки разбитых осколков чужих сердец, чтобы услышать слова студентки.

Музыка продолжала играть, а взгляд Думского все мрачнел и мрачнел, отправляя своего владельца все глубже и глубже в прошлое.

Глава 39

Пробираясь по темному, наполовину затопленному подвалу, Думский руками придерживал украденные на барахолке резиновые сапоги.

– При своем наплевательском отношении к внешнему виду ты поразительно заботишься о чистоте любимого себя.

Робин уже расплылся в кресле, а Анастасия грела на электрической плите небольшой чайник.

Будто мыши, они ютились в небольшом помещении, который Робин когда-то оборудовал под кинозал. Старая бойлерная, которая благодаря тому, что находилась на возвышении по отношению к общему уровню подвала, не была затоплена.

Путь же к ней, помимо воды, перегораживали не самые простые черномагические ловушки. Так что в первый раз, когда Александр пробирался сюда (по наставлению Робина, кстати, который сказал, что в конце пути его будет ждать несметное сокровище уникальных знаний), то буквально прыгнул выше собственной головы в вопросах разрушения чужих заклинаний.

– Что смотрим сегодня? – Робин уже щелкал пультом, выбирая из почти бесконечного каталога фильмов. – “Титаник”? “Отверженных”? “Хатико”?

Плита, за которой хлопотала Анастасия, была водружена на деревянную чурку. Распиленное бревно заменяло стол. А огромный, почти под восемьдесят дюймов телик был подключен к… пронизанным проводами десятку картофелин и двадцати апельсинам.

Естественно, все они были заколдованы.

Причем Анастасией.

Такая магия требовала слишком тонкой работы, на которую Робин в принципе не был способен, а Алекс пока только учился. У той же Анастасии.

Причем если бы профессор Раевский узнал о том, что Анастасия (Настя, как ее называл Раевский) была способна на такое, то…

Ну, сначала бы, наверное, похвалил, а затем спалил весь подвал дотла.

Главное правило школы “Фаллен” – никаких технологий.

Здесь топили углем. Не было электричества. А клетка Фарадея, сооруженная внутри стен, обеспечивала полную изоляцию для любых беспроводных сигналов.

Ни интернета.

Ни линз…

Так что то, каким образом Робин протащил сюда телевизор и электрическую плиту, оставалось для Александра большой загадкой.

– Давай “Пианиста”?

– Пианиста? Жена, ты сбрендила?! Тут и так весь подвал затоплен, а когда вундеркинд посмотрит “Пианиста”, то мы окажемся внутри “Титаника”! Нет, я не Ди Каприо и нормально влезу на огромный плот, но…

– То есть “Хатико”, по-твоему, его не заденет.

– Малец кошатник до мозга костей. Он еще и злорадно похихикивать будет над этой чудной комедией.

– Смотрим “Пианиста”.