Красный Дракон - Томас Харрис (2010)

Его записали в начальную школу имени Поттера Джерарда, до которой было рукой подать от дома, но далеко от епископального частного заведения, что посещали дети Вогтов.

В течение первых дней новые брат и сестры не обращали на него никакого внимания, но в конце первой недели к нему в комнату поднялись Нед и Виктория.

Фрэнсис слышал, как они долго-долго шептались. Потом ручка двери повернулась. Обнаружив, что дверь закрыта на засов, стучать они не стали, а Нед крикнул:

— Открой дверь!

Фрэнсис открыл. Разговаривать с ним они не стали, пока не осмотрели его одежду, висевшую в гардеробе. Нед Вогт открыл ящик маленького комода и двумя пальцами вытащил платок с вышитыми инициалами «Ф. Д.», подаренный Фрэнсису на день рождения, каподастр[15] для гитары, отливающего блеском жука в пузырьке из-под таблеток, сборник комиксов с покоробленными от влаги краями и открытку с пожеланием выздоровления, подписанную: «Сара Хьюз из твоего класса».

— А это что?

— Каподастр.

— Зачем это?

— Для гитары.

— У тебя что, гитара есть?

— Нет.

— Зачем же тебе она?

— Это моего отца!

— Я никак не пойму, что ты бормочешь. Пусть он повторит, Нед.

— Он говорит, что она принадлежала его отцу, — сказал Нед, высморкался в вышитый платок и бросил его обратно в ящик.

— Сегодня забрали пони, — сообщила Виктория, садясь на узкую кровать. Рядом уселся Нед, с ногами забравшись на лоскутное одеяло.

— Больше не будет никаких пони, — сказал Нед. — Не поедем больше в наш домик на озере. А знаешь почему? Чего молчишь, скотина?

— Отец все время болеет. Он теперь уже не зарабатывает, как раньше, — продолжала Виктория. — Бывают дни, он вообще на работу не ходит.

— А знаешь, скотина, чего он болеет? — спросил Нед. — Говори, чтобы я слышал.

— Бабушка говорит, он спился. Ты хорошо понял?

— Он болеет из-за твоей мерзкой рожи, — объяснил Нед.

— Вот почему за него люди не голосовали, — добавила Виктория.

— Убирайтесь отсюда, — сказал Фрэнсис.

Он повернулся, чтобы открыть дверь, и в этот момент Нед пнул его ногой в спину. Фрэнсис схватился за поясницу обеими руками и этим спас свои пальцы, убрав их с живота, куда Нед нанес второй удар.

— Нед! Ну, Нед! — закричала Виктория.

Нед схватил Фрэнсиса за уши и подтащил к зеркалу, висящему над туалетным столиком.

— Вот почему он болеет! — кричал Нед, тыча его лицом в зеркало. — Вот почему он болеет!

Новый удар. Зеркало уже покрылось кровью и соплями. Наконец Нед отпустил его, и Фрэнсис сел на пол. Виктория наклонила к нему голову, вытаращив глаза и зажав нижнюю губу между зубами. Они ушли, оставив Фрэнсиса сидеть на полу. Его лицо было вымазано кровью и слюной, на глазах навернулись слезы, но он не плакал.

28

В Чикаго всю ночь напролет дождь стучит по пленке, натянутой поверх могилы, выкопанной для Фредди Лаундса.

Каждый удар грома болью отдается в голове Уилла Грэма. Он пробирается от стола к постели — туда, где под подушкой змеями свернулись сны.

Возвышающийся над Сент-Чарльзом старый дом, выдерживая порывы ветра, то и дело протяжно вздыхает, заглушая стук дождя по оконному стеклу и удары грома.

В темноте скрипит лестница. С расширенными после сна зрачками мистер Долархайд спускается по ступеням. При каждом шаге полы его кимоно издают шуршание.

Еще влажные волосы гладко причесаны, ногти почищены щеточкой. Поступь его ровна и медленна, он весь собран, как будто несет наполненную до самых краев чашку.

Возле кинопроектора лежат фильмы. Два фильма. Из десятков копий, сделанных на работе для более внимательного просмотра дома, выбраны две. Остальные свалены в корзину и будут сожжены.

Устроившись поудобнее в кресле, возле которого стоит поднос с сыром и фруктами, Долархайд включает проектор.