Разбитые мечты - Сирена Селена (2020)

Пока я стучалась, поймала себя на мысли, что скажет воин «Войдите» или «Не входите» на своём родном языке, а я даже и не пойму. Ведь настоящая Эллис Ларвине не знала донтрийского, только норгешский, а значит, и я этого языка не знаю. Не мудрствуя лукаво, я толкнула дверь и уверенно зашла в просторные гостевые покои. На краю кровати сидел тот самый шестой донтриец со светло-золотистыми волосами, доходящими практически до поясницы. Даже мимолётного взгляда мне было достаточно, чтобы понять, почему все эти дни служанка гостю не требовалась: ему стало хуже недавно. Если в день приезда воин самостоятельно держался в седле и выглядел лишь чуточку бледным, то сейчас мужское лицо заливала болезненная бледность, волосы как-то потускнели и прилипли ко лбу, а сам он придерживался рукой за бок.

Несколько долгих секунд мужчина рассматривал меня, словно принимая решение: доверит он мне себя или нет? Я же, как врач, давший клятву Гиппократа, думала, что мне с ним делать. Ну, вот как объяснить, что нельзя с ранами принимать ванну? Тем более горячую? Я покачала головой, прекрасно понимая, что могу навредить человеку, но в тоже время не зная, как объяснить, что в его случае надо целителю показываться, а не ванну принимать, которая может вызвать кровотечение и ухудшение состояния. Даже если я позову переводчика, кто я такая в этом доме, чтобы раздавать советы господам?

Воин поймал мой пристальный взгляд, слегка кивнул в знак приветствия и медленно встал, направляясь в ванную комнату. Делать было нечего, я последовала за ним. Помогла раздеться, при этом старательно отводя глаза и стараясь не глазеть на подтянутое мужское тело. На вид этот мужчина был очень похож на Валерна, но я отбросила эти мысли в сторону. Все донтрийцы были неуловимо похожи друг на друга и определённо не могли не вызывать чисто женского интереса. Да ко всему обтягивающие донтрийские лосины не оставляли полёта для фантазии, а когда я помогала стянуть камзол, то волей не волей до последнего бугра мышц рассмотрела мощную спину гостя.

Чтобы избежать неудобных моментов, я сразу же, как вошла в помещение, налила целую банку пенной жидкости в ванную. Таким образом, сразу после того, как мужчина снял одежду, я отвернулась и дождалась, пока он зайдёт в воду. Когда обернулась, он уже сидел по грудь в густой пене, и к моему огорчению не было видно даже бока, за который он так старательно держался, когда шёл сюда. А я, идя в эту комнату, рассчитывала хотя бы визуально рассмотреть рану и попробовать прикинуть, насколько она серьёзна.

Купать незнакомого мужчину мне оказалось, мягко говоря, в новинку. Я набрала ковш воды и показала донтрийцу на пальцах, что он должен наклонить голову, чтобы я на неё полила. Он не понял. Я показала снова. Он вновь остался полусидеть в ванне, внимательно глядя на меня. Я чертыхнулась.

– Ну и как же мне объяснить-то, что тебе в ванне нельзя рассиживаться с твоим ранением? Надо поскорее помыть голову и вылезти, пока рана не открылась, – с отчаянием произнесла я, думая, что он ничего не поймёт.

И чуть не свалилась в эту же ванну, когда услышала мягкий бархатистый голос:

– А мне докладывали, что ты другая.

Донтриец произнёс это задумчиво, скользя по мне взглядом, и я заметно напряглась. Неужели и этот следил за мной, когда в этом теле была настоящая Эллис Ларвине?

– Какая же, позвольте спросить? – поинтересовалась как можно более ровным тоном. – И намочите, пожалуйста, волосы, раз Вы, оказывается, понимаете норгешский язык. В противном случае мне придётся сделать это самой.