Академия Ранмарн - Елена Звездная (2011)

Кровь отхлынула от лица, в висках застучало, сердце замерло, а затем забилось с удвоенной скоростью. Бросила взгляд на седого водителя эсше, он приветливо мне улыбнулся. Улыбнулась в ответ, контролируя каждый вдох и выдох. Все, я успокоилась. Еще раз внимательно прочитала третий пункт, и волна ярости охватила все тело, заставив сжаться мышцы, стиснуть зубы… Я могла и ошибаться, и я понимала это, я не законница, но все же… Получается, что если Киен передумает, а у него есть на это право, если погибнет, полюбит другую, если примет иное решение… я все равно останусь Лирель Манире Шао и, следовательно, не буду иметь права вступать в другие стандартные или традиционные супружеские отношения, только государственный брак! Это было подло! Я бы никогда не подписала договор с таким условием, если бы прочла его! Да, у меня не оставалось бы выбора, и подписать пришлось бы, но исключить данный пункт я была вправе! Киен не зря так настаивал на ознакомлении с контрактом — он хотел, чтобы я знала, что выбора у меня уже нет и не будет!

Откинулась в кресле, закрыла глаза и попыталась успокоиться… После того, что произошло между нами, после его нескромных ласк и поцелуев, после того, как он открыл для меня новые ощущения… Зачем?! Это так подло, Киен! Лучше бы ты избил, причинил боль! Это так подло! Так… Судорожный всхлип вырвался из стиснутых до боли губ…

В начале года обучения мы просматривали дела младшей группы — трех обучающихся назначили на отчисление, и их путь лежал… из ведущих во фланговые. Эти трое были замечательными ребятами, просто они… они были непоседами. Веселыми, дружными непоседами, как и большинство в их возрасте. Я не смогла поставить свою подпись под бланком об отчислении, не хотела ломать их жизнь. И тогда инор Осане вызвал меня в кабинет, положил передо мной сеор с бланком и спокойно сказал:

— Или вы подписываете, или покидаете Академию Ранмарн с соответствующей пометкой в личном деле. Решать вам, маноре Манире.

И я подписала… моя подпись стояла двенадцатой, я понимала, что ничего не могу изменить, но… Я прокляла себя и подписала.

— Идеализм, маноре Манире, — с улыбкой произнес глава Академии, глядя в мои полные слез глаза, — никогда ни к чему хорошему не приводит. Я рад, что вы сумели отказаться от своих принципов во имя общего блага.

И сейчас, сидя в дорогом эсше, я чувствовала себя так же мерзко, как и тогда… Знала, что ничего не могу изменить, но что-то внутри рвалось и рыдало, заставляя спазмом сжиматься горло… Тогда, после разговора с инором Осане, я долго плакала в комнате омовений, а затем сделала все, чтобы из моих групп больше никого не отчисляли. Я ночами просиживала над методиками, стараясь не только передать знания, но и сформировать из детей лучших, тех, кого никогда не отчислят! И все равно чувство вины не отпускало никогда… Если бы я не поставила подпись, была бы назначена комиссия, и, возможно, у детей появился бы шанс… Пусть призрачный, пусть один из сотни, но шанс…

«Лирель Манире принимает дополнительное имя Шао вне зависимости от подписания Киеном Шао заключительного соглашения».

Я перечитала этот пункт снова и грустно улыбнулась. Древние учили, что все возвращается, значит, это мое наказание за троих маленьких мальчиков, которым я побоялась помочь. Это мой урок, который предстоит пройти. Теперь и у меня нет выбора и даже шанса что-то изменить. Пусть так, ведь наказание должно быть полным!

Четвертый пункт: «Лирель Манире обязуется прилюдно оказывать знаки внимания и расположения Киену Шао».

Вспомнились его слова в Академии: «Не здесь и не сейчас, и когда вы… маноре Манире, не будете позволять себе подобный тон!»

Вот теперь я понимаю, к чему четвертый пункт — отныне мне запрещено повышать голос, вести себя грубо и высказывать мнение, обратное мнению Киена Шао!

И знакомый пятый пункт: «Киен Шао имеет право настоять на добрачных супружеских отношениях!»