Лия знала, что приперла Чалого к стенке. Он решил, что ей ни в коем случае нельзя зацикливаться на болезни сына. Александр всеми силами пытался ее растормошить, заставить думать о чем-то еще, кроме его прогрессирующего состояния. Думать о беременности... и скором рождении дочек. Он вытаскивал ее в парк и ходил с ней на курсы для будущих мам, он притащил несколько каталогов с элитными товарами для младенцев и заставил ее выбирать девочкам одежду и мебель, споря до хрипоты относительно того, стоит ли их одевать одинаково. И Лия прекрасно понимала, что вряд ли цвет дочкиных платьев имел для него такое уж принципиальное значение. Чалый просто пытался ее отвлечь... Он старался сделать все, чтобы ее беременность протекала... нормально. Как у любой другой будущей мамочки. Александр делал для этого все... А потому, наверное, ей тоже захотелось ему помочь. Поддержать. Как он ее поддерживал все это время.

- Хм... - не нашелся с ответом мужчина.

- Думаю, Глеб прав, и нам стоит пойти.

- Нам? - осторожно уточнил Чалый.

Лия пожала плечами:

- Почему бы и нет? Или... у тебя есть другая спутница?

- Что?! Бред какой... Ты как скажешь! - покрутил у виска Александр.

- Вот и хорошо. Сашке немного получше, думаю... ничего страшного не произойдет, если мы отлучимся ненадолго. Да и прав Глеб. Тебе давно пора закрыть им всем рты.

Лия никак не прокомментировала изумление, мелькнувшее в глазах Чалого. Да, она была подавлена, её душа разрывалась на части, видя страдания сына, но... Она не была глухой и слепой. Не могла не знать, как оживились недруги Чалого, подключив к своим грязным играм все более-менее авторитетные СМИ. Совершенно невольно Лия стала главным поводом для всяческих вбросов и инсинуаций вокруг имени бывшего мужа. И если бы они теперь не были в одной лодке, возможно, это дало бы ей шансы для начала новой битвы за сына, но... Все давно изменилось. Давно...

- Вот! Слова жены, достойной мужа! Чалый, ты хоть женщину свою послушай, раз мои слова тебе по боку.

- Ты, правда, этого хочешь? - игнорируя болтовню друга, переспросил Чалый.

- Конечно. Тысячу лет не надевала красивого платья...

Лия, конечно, утрировала. Чалый это понимал. До рези в глазах вглядывался в ее лицо, пытаясь объяснить хотя бы себе, что означали ее слова, и не мог... Не мог понять. Они жили вместе, но как будто бы порознь. С виду цельные, а внутри - покрытые пустотами... Семья, но когда ночь опускалась, каждый уходил в свою комнату, в пустоту... В одиночество. Как, почему, зачем? Разве с ходу ответишь? Он даже живота ее не видел. И не касался. Хотя... какой там живот? Худенькая, как тростинка. Такая худенькая... А ведь внутри его дети... Девочка... и еще одна девочка... Господи!

- Ладно... Тогда в пятницу. К семи... Будешь готова?

- Угу...

Лия отпила молоко, облизала «усы» и неспешно вернулась в комнату. Сердце Чалого грохотало, как сумасшедшее. Он растер грудь и, опустившись в кресло, потянулся к стакану. Но Глеб успел раньше:

- Еще чего. Тебе нельзя, Чалый. Не дури.

Александр вскинул взгляд. Кивнул головой и бесцельно посмотрел на окно, в которое билось кленовая ветка. Начало ноября. Через четыре дня Лие стукнет тридцать три...

Она отвыкла от высшего света. Факт. От фальшивых улыбок и дурацкого позерства. Но Чалому была нужна ее поддержка, удивительно, но сейчас она отчетливо это понимала, и Лие хотелось этой поддержкой стать.