Одна из тысячи звезд - Риша Вольная (2020)

Быстро снял ее бюстгальтер, также оперативно хотел избавиться от трусиков, но остатки самоконтроля притормозили меня. Девушка так глубоко дышала, что хотел дать ей хоть каплю времени, чтобы привыкнуть. Поцеловал ее в губы сладко, влажно и очень развратно, но, не прикасаясь к ней телом, удерживая вес на вытянутых руках. Она выгнулась мне навстречу, желая прижаться, но, прервав поцелуй, опускаюсь ниже, обрывая контакт, иначе сорвусь. Целую ярко розовый шрам на шее, ее потрясающую грудь, мягкий животик, который от моего огненного дыхания покрылся мурашками. Уговаривая себя не порвать в клочья это кружевное безобразие, именуемое бикини, неторопливо стягиваю их вниз, хаотично оставляя поцелуи и легкие укусы на ногах, от которых она каждый раз вскрикивает и цепляется руками за простынь.

С помутневшим рассудком замираю взглядом на ее промежности, касаюсь влажной плоти пальцами, раскрывая ее поглаживанием. Не давая ей больше времени, проследовал языком, наслаждаясь ее неповторимым вкусом.

Дыхание девушки резко оборвалось, переходя в низкий чувственный стон. По телу прошла волна дрожи, и она снова громко застонала.

— Господи, я разбужу соседей или меня охранники на улице услышат, — прошипела Селина, вцепляясь руками в мои волосы, то в плечи, умудряясь царапать кожу короткими ногтями. Моя сексуальная ведьмочка!

— Да плевать на всех! Не прекращай стонать, — прохрипел я, уже одержимый чистой похотью вперемешку с глубокими, неконтролируемыми, какими-то паранормальными ощущениями от вида, вкуса и запаха ее плоти.

Кончиком языка нашел плотный бугорок, надавливая на него с нарастающей силой, упиваясь стонами своей громкой Крохи.

Девушка извивалась подо мной, поэтому одной рукой зафиксировал бедро, а вторую положил ей на живот, слегка прижимая к постели.

Я хотел, чтобы она, как и я, сходила с ума от желания, чтобы охрипла от криков. Кроха отвечала моим требованиям, отзываясь на каждое прикосновение так остро, что в глазах потемнело от похоти, и потребность обладать вырвалась на свободу. Проник языком между губками нежной плоти, и, скользнув с живота девушки на лоно, большим пальцем нажал на клитор. Кроха на мгновение напряглась, выгнувшись дугой в спине, затем задрожала с громкими всхлипами, закрывая глаза.

— Не смей закрывать глаза, открой! — прозвучало как приказ, но мне было все равно, я хотел видеть ее глаза, пока она кончала. Селина их открыла, до боли сжимая мое плечо и вдыхая короткими рывками. Она была прекрасна в своей агонии страсти, но мне было мало, зверь требовал больше, в нее и до предела.

Я лег поверх нее, и от крышесносного контакта с ее влажной кожей сердце сорвалось с ритма, отдаваясь эхом в напряженных мышцах, в покрытых каплями пота висках. Если меня спросят, как я хочу умереть, то точно отвечу, что только вот так… и не иначе, сдохнуть на ней, в ней и в ее глазах.

Сделав сдавленный выдох, находя остатки былого самохваленного контроля, направил себя в нее. Мягко качнул бедрами, растягивая плотные стенки ее маленького влагалища. Селина сжала бедра вокруг меня, снова срывая шумное дыхание на стон. Я же, одержимый вожделением, раздвигаю бедра руками, вхожу до упора. В глазах замелькали черные точки от нехватки воздуха, но дышать я не мог.

— Крох, ты такая маленькая….и тесная… — прошипел я, стискивая зубы и пытаясь вдохнуть через нос, в попытках притормозить и не навредить моей девочке.

— Арчинский, твою же мать, хватит себя контролировать, прекрати, прекрати! — ее сдавленный крик и хлопок ладошкой по плечу удивил меня. — Мне не нужен твой гребаный контроль, мне нужен только ты.

— Кроха…

— Нет, нет! Я не хрустальная, достаточно… я хочу тебя настоящего, каким ты был на спарринге… сильного зверя… Данечка, пожалуйста!

И тут мой привычный мир рухнул, она победила, и, походу, это становится закономерностью.