Идеал - Сесилия Ахерн (2017)

Я замерла. «Они». То есть мы с ним – против них. Или он старается мне это внушить, хочет, чтобы я доверилась ему? А может быть, я сама этого хочу?

– Все в порядке, – уверенно произнес Арт. – Спасибо, дальше я сам.

Они закрыли за собой дверь – нехотя.

– Господи! Они мне не верят, ты не веришь – куда мне податься? – Он все еще крепко прижимал меня к себе.

Они ему не верят? Неудивительно.

– Все, я больше вещами бросаться не собираюсь! – фыркнула я. – Отпусти.

Он посмотрел мне прямо в глаза. Мне пришлось отвести взгляд – слишком уж все это меня сбивало с толку. Арт разжал руки, и я отодвинулась от него. Забилась в угол, как можно дальше.

– Что вы с ними сделали? – Я указала рукой на Кэррика, Рафаэля, дедушку.

– Я ни при чем, – ответил он, заглядывая в соседние камеры. Кэррик лежал на полу, без сознания.

– Скажи мне правду.

– Я правду и говорю. Он швырялся мебелью. Наверное, его надо было остановить.

– Он уже не швырял мебель, когда принесли еду, – возразила я. – А дедушка и Рафаэль и вовсе не шумели. И я тоже. Но только я не стала есть.

Арт снова поглядел на Кэррика – с ненавистью, – но, когда перевел взгляд на дедушку, явно смутился. Ему нравилось, что дед не стеснялся в его присутствии, наоборот, взахлеб излагал свои теории заговора. Арту было легко с моим дедом, он тянулся к нему. Дед называл его «отродьем сатаны», и Арт хохотал: дедушка был единственный, кто не заискивал перед ним, опасаясь его отца.

– Откуда ты знаешь, что Кэррик бросил стул? Подглядывал за нами?

– Селестина, здесь все нашпиговано камерами слежения.

А видел ли он мой разговор с судьями? Сомневаюсь.

– Шпионишь на службе у папочки, Арт?

– Заткнись! – Он встал передо мной. – Я пытаюсь разобраться, что тут у вас.

– Ты прекрасно знаешь, что у нас.

– С ним, – крикнул он, указывая на Кэррика. – Ты с ним тут? Пока я с ума сходил из-за тебя, вы тут с ним мило устроились?

– Мило? – переспросила я и расхохоталась. – Ну да, мило, интимно, сам видишь, как тут можно устроиться без помех, – саркастически продолжала я. – И что, по-твоему, должно было произойти между мной и соседом по камере, после того как твой отец запер меня тут, запугав до полусмерти?

Он принялся расхаживать по камере.

Я сделала глубокий вдох. Нужно успокоиться.

– Все произошло потом, – сказала я мягко. – Когда меня выпустили. Тебя не было рядом. Мне пришлось прятаться, бежать. Он – единственный, кто пришел на помощь, единственный, кто понимал.

– Я бы тоже понял! Мы же любили друг друга …

– Ты прятался неизвестно где, Арт. Рядом со мной не было никого.

– Мне нужно было разобраться.

– И как, разобрался? Теперь на тебе эта форма. Теперь ты знаешь, где хорошие, где плохие.

– Когда я вернулся, ты исчезла. – Он хотел, чтобы я посмотрела на все его глазами.

– Мне пришлось бежать.

– К нему?

– Прекрати, Арт. Дело ведь не в Кэррике. Я бежала от твоего отца. Он преследовал меня.

– Никто бы тебя не преследовал, если бы ты не бежала. Ты все время делаешь только хуже. А эта речь сегодня! Почему ты не можешь наконец остановиться? Просто вести себя так, как велят. Всякий раз ты делаешь так, что становится еще сложнее …

– Что сложнее?

– Ничего.

– Договаривай.

– Все сложнее нам снова быть вместе.

Я была поражена. Не сразу нашлась что ответить. Я видела, в каком он смущении, того гляди, заплачет.

– Ты все еще хочешь, чтобы мы были вместе?

Он не ответил.

– Ты страж. Я Заклейменная. И ты хочешь?

Он молчал.

– Арт, а ты понимаешь, что и Заклейменная – я все тот же человек? Что бы я ни делала, что бы ни говорила – это я.

– Нет, это не ты, – покачал он головой.

– То есть, надев эту форму, ты полностью изменился?

Он резко вскинул голову:

– Я не изменился!

Я выдержала паузу. Я тоже.