Гипнотизер - Ларс Кеплер (2017)

– В армии я был спасателем, мог проплыть милю с сигнальным флажком. Но плавать баттерфляем так и не научился.

– Пустой расход энергии – вот что такое баттерфляй.

– По-моему, красиво – ты похожа на морскую деву.

Анья начала объяснять, не без некоторой гордости в голосе:

– Координационная техника довольно жесткая, нужен четкий ритм и… Неинтересно?

Анья с наслаждением потянулась, причем ее большая грудь чуть не задела Йону, стоявшего возле стола.

– Почему? Интересно, – ответил он и вынул бумажку. – А теперь найди мне, пожалуйста, одного человека.

Улыбка на лице Аньи угасла.

– Я так и знала, что тебе от меня что-нибудь надо. Чересчур все было хорошо, чересчур приятно. Я помогла тебе с этой телемачтой, и ты явился с такой милой улыбочкой. Я уж почти поверила, что ты пригласишь меня на ужин…

– Обязательно приглашу. В свое время.

Она покачала головой и взяла у Йоны бумажку:

– Персональный поиск. Это срочно?

– Очень срочно, Анья.

– Тогда чего ты тут зубы скалишь?

– Я думал, ты не против…

– Эва Блау, – задумчиво протянула Анья.

– Это может быть ненастоящее имя.

Анья озабоченно покусала губы.

– Придуманное имя, – сказала она. – Негусто. У тебя ничего больше нет? Адреса или чего-нибудь такого?

– Нет, адреса нет. Я знаю только, что десять лет назад она была пациенткой Эрика Барка в больнице Каролинского института. Вероятно, всего несколько месяцев. Но ты проверь списки, не только обычный список, но и все остальные. Существуют ли в Каролинской больнице записи о какой-нибудь Эве Блау? Если эта Блау покупала машину, она есть в регистре транспорта. Или когда-нибудь получала визу, или у нее абонемент в какой-нибудь библиотеке… Всякие объединения, международное общество трезвости. Еще проверь лиц, находящихся под защитой, жертв преступления…

– Да, да, иди отсюда, – сказала Анья, – когда-нибудь мне и работать надо.

Йона выключил аудиокнигу – Пер Мюрберг со своей неповторимой смесью спокойствия и воодушевления читал “Преступление и наказание” Достоевского. Комиссар припарковал машину возле “Лао Вай”, азиатского вегетарианского ресторана, куда его настойчиво звала Диса. Заглянул в окно и поразился простой аскетичной красоте деревянной мебели – ничего лишнего, никакой роскоши.

Когда он позвонил в дверь квартиры, Эрик уже был на месте. Они поздоровались, и Йона коротко объяснил, что собирается делать.

– Мы реконструируем похищение по возможности подробно. Симоне, вы единственная из нас, кто все видел своими глазами.

Симоне сосредоточенно кивнула.

– Так что вы будете изображать саму себя. Я – преступник, а вам, Эрик, придется побыть Беньямином.

– Ладно, – сказал Эрик.

Йона посмотрел на часы.

– Симоне, как по-вашему, сколько было времени, когда в квартиру проникли?

Симоне откашлялась:

– Не знаю точно… но газеты еще не приносили… значит, до пяти часов. Я вставала попить воды около двух… потом немного полежала, но не спала… значит, где-то между половиной третьего и пятью.

– Хорошо. Тогда я ставлю часы на половину четвертого, и получим приблизительное время, – сказал Йона. – Я отопру дверь, прокрадусь к Симоне, лежащей на кровати, сделаю вид, что делаю ей укол, а потом пойду к Беньямину – это вы, Эрик, – сделаю вам укол и вытащу из комнаты. Протащу по полу прихожей и вытащу из квартиры. Вы тяжелее Беньямина, так что накинем еще несколько минут. Симоне, попытайтесь двигаться точно так же, как тогда. В каждый момент времени лежите в той же позе, как в ту ночь. Я хочу понять, что вы видели, точнее, что вы могли видеть или чувствовать.

Бледная Симоне кивнула.

– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо, что вы это делаете.

Йона посмотрел на нее прозрачно-серыми глазами:

– Мы найдем Беньямина.

Симоне провела по лбу рукой.