Падший - Павел Корнев (2016)

– Да это же я тебе его показал! – возмутился Емельян Никифорович.

– Так и есть, – улыбнулся Иван Прохорович. – Но на магазин готового платья, друг мой, ты внимания не обратил, так?

Красин только фыркнул и полез за бумажником.

– Лев Борисович, ссудить вас деньгами? – предложил он.

– Благодарю, не стоит, – отказался я в надежде использовать просохшие ассигнации и снял плащ. – И за одежду тоже благодарю. Просто выручили.

– Пустое! – отмахнулся Емельян Никифорович, перекинул плащ через руку и зашагал к Соколову, уже занявшему столик на тротуаре.

– Газеты! Господа, покупайте газеты! – подошел к уличному кафе парнишка с пухлой сумкой. – Бои в Рио-де-Жанейро! Волнения в Индии! Очередная вылазка тугов – душителей Кали!

Емельян Никифорович купил свежий выпуск «Атлантического телеграфа», Соколов ничего брать не стал. Я тоже покачал головой и толкнул дверь магазина. Над головой звякнул колокольчик, и одутловатый приказчик поспешил выйти из-за прилавка в зал.

– Чем могу помочь? – заученно улыбнулся он, не обратив внимания на мой порванный костюм. Точнее, усиленно делая вид, будто не обращает внимания.

Я с отвращением оттянул и отпустил лацканы пиджака.

– Нужны костюм-тройка, нижнее белье и сорочка.

В лавке пахло шерстью и пылью, рядами висели костюмы, различавшиеся лишь цветом материи и размерами. Сама мысль о том, что после пошитой на заказ одежды придется вновь одеться в подобное убожество, вызвала изжогу.

Или просто еда в корзинке для пикника испортилась на жаре?

Приказчик смерил меня наметанным взглядом и достал сантиметр.

– Это будет непросто, – объявил он, снимая мерки, – но что-нибудь обязательно подберем. Замерив рост, ширину плеч, длину ног и рук, он побродил между вешалок и вынес темно-серый костюм.

– Это совсем не то, что было у вас раньше, – сказал приказчик, словно извинялся за ассортимент магазина, – но костюм требуется срочно, правильно понимаю? Раз уж вы обратились к нам…

– Все верно, – подтвердил я.

– Тогда прошу в примерочную! И вот еще сорочка, а белье, увы, не держим…

В отгороженном ширмой закутке я выложил на полку нож, расческу, золотые запонки, звякнувший монетами бумажник и жестяную коробочку леденцов, избавился от старого костюма и переоделся. Сорочка оказалась впору, ее рукава доходили до костяшек больших пальцев, а вот пиджак хоть и сидел как влитой, но ощутимо давил в плечах. Требовалось сохранять определенную осторожность, дабы он не разошелся по швам. В брюки я продел собственный ремень, они оказались впору, их стоило лишь самую малость укоротить.

– Ну, что скажете? – с интересом повернулся ко мне приказчик.

– Пиджак узковат в плечах, – сообщил я.

– Увы, ничего более подходящего подобрать не получится, – развел руками продавец.

– И надо подшить брюки.

Приказчик отметил мелком нужную длину и указал на стул за ширмой.

– Можете подождать здесь.

Я отдал ему брюки и остался в новой сорочке, жилетке и кальсонах. В задней комнате немедленно застрекотала швейная машинка.

В одиночестве я пребывал недолго, вскоре продавец вернулся и откровенно замялся, не зная, с чего начать разговор.

– Это, конечно, не мое дело, но… – вымолвил он, сбился, махнул рукой и сходил за зеркалом. – Позвольте, просто покажу. Вот, смотрите сами…

Я повернул голову и едва удержался от проклятия, разглядев сожженные на затылке волосы. Сразу вспомнилось, как заглянул в охваченную пламенем рубку дирижабля. Даже кровь к щекам прилила из-за осознания того, что разгуливал в подобном виде по городу.

Стыд и срам!

И эти двое… Могли бы и предупредить!

Раздражение быстро улеглось; в конце концов, никто не нанимался мне в няньки. И рваный костюм был куда большей проблемой, нежели сожженные волосы.

Прическа, к слову, была испорчена безвозвратно – среди подпалин проглядывала голая кожа.