Сад костей - Тесс Герритсен (2018)

Держа на руках Мегги, девушка стояла в заброшенном углу кладбища, рядом с холмиком свежей земли. Для других Роза была просто призраком в тумане — ослепленные собственным горем люди не замечали ее боли.

— Кажется, она уже достаточно глубокая.

Обернувшись, Роза поглядела на двух могильщиков.

Тот, что постарше, провел рукавом по лицу, испачкав землей щеку, которую годы, ветер и солнце испещрили глубокими морщинами. Бедняга, подумала она, ты слишком стар, чтобы, орудуя лопатой, разбрасывать мерзлую землю. Но есть надо всем. А что она будет делать в его возрасте, когда зрение ослабнет и ей не удастся вдеть нитку в иголку?

— А кто-нибудь еще придет проводить ее в последний путь? — спросил землекоп.

— Больше никто, — ответила Роза, глядя на гроб Арнии.

Это ее потеря, только ее, и Розе не хотелось делить свою утрату ни с кем другим. Она поборола внезапное желание сорвать с гроба крышку и снова взглянуть на сестру. А вдруг случилось чудо и Арния ожила? Вдруг она зашевелилась и открыла глаза? Роза потянулась к гробу, но потом все же отдернула руку. Чудес не бывает, решила она. И Арнии больше нет.

— Тогда будем заканчивать? Она кивнула, сдерживая слезы.

Старик повернулся к своему напарнику, бесцветному подростку, копавшему едва-едва, теперь мальчишка стоял сгорбившись, с безразличной миной на лице.

— Помоги мне опустить ее.

Они погружали гроб под скрип веревок, сбивая комки земли, которые с тихим стуком сыпались в яму. Я купила тебе личную могилу, дорогая, думала Роза. Уединенное место отдыха, которое тебе не придется делить ни с вонючим попрошайкой, ни с мужем, который тебя лапал.

Теперь ты будешь спать одна, при жизни ты не могла позволить себе такой роскоши.

Гроб ударился о дно могилы. Погруженный в собственные мысли, мальчишка слишком быстро отпустил веревку. Роза заметила, что старик строго посмотрел на парня, словно говоря: «Ты у меня еще получишь». Но тот не обратил на это никакого внимания, а просто выдернул веревку из ямы. Когда дело было почти сделано и землекопы принялись засыпать могилу, мальчик стал работать проворнее. Возможно, он предвкушал обед у теплого очага, и единственное, что его отделяло от еды, — не засыпанная могила. Он не видел, кто лежит в гробу, да это его и не интересовало. Важно было закопать яму, и он трудился что было силы, — влажная земля порция за порцией падала на гроб.

С другого конца кладбища, где люди прощались с ребенком, послышался громкий плач, в рыдании женщины чувствовалось столько боли, что Роза, обернувшись, поглядела на детскую могилу. И тут вдруг увидела в тумане приближавшийся призрачный силуэт. Когда фигура в плаще прорвалась сквозь белую пелену, Роза узнала лицо, наполовину скрытое под капюшоном. Мэри Робинсон, молодая больничная сестра. Остановившись, Мэри бросила взгляд через плечо, словно ощущала: у нее за спиной кто-то есть, — однако Роза не углядела никого, кроме родственников ребенка, что стояли, словно статуи, вокруг свежей могилы.

Я не знала, где еще можно встретиться с вами, — проговорила Мэри. — Мне жаль вашу сестру. Господь да упокоит ее душу.

Она утерла глаза, размазывая по щеке слезы и изморось.

Вы были добры к ней, мисс Робинсон. Гораздо отзывчивей, чем… — Девушка запнулась, не желая упоминать имя сестры Пул. Негоже говорить дурно о покойнице.

Мэри подошла поближе. Сморгнув слезы, Роза вгляделась в напряженное лицо молодой сестры, в ее измученные глаза. Мэри склонилась к девушке, понизив голос до шепота, так, что ее слова практически потонули в позвякивании лопат, бросавших землю.

— Какие-то люди расспрашивают о ребенке.

Устало вздохнув. Роза поглядела на свою племянницу, которая спокойно лежала у нее на руках. Малышка

Мегги унаследовала добродушный нрав Арнии и умела лежать абсолютно спокойно, изучая мир своими широко распахнутыми глазками.

— Я уже обо всем им сказала. Она останется с родными. Со мной.