Аспект дьявола - Крейг Расселл (2019)

– Когда наука не может объяснить феномен рационально, суеверия объясняют его иррационально. Это не делает явление менее реальным. Позвольте мне рассказать вам, как произошло мое открытие, тогда вы сможете понять. Я признаю, что работал дольше и усерднее, чем должен был. Я работал так интенсивно, что в конце концов мое тело забыло, каково это – здоровый сон. Но прорыв. О, прорыв! Если бы я мог доказать свою теорию, то наше понимание – Вселенной, физики, нас самих, того, как, почему и где мы существуем, – изменилось бы навсегда. Я смотрел в зеркало, но не на себя, а на мир за моим отражением, и я был так близок к тому, чтобы доказать: Вселенная действительно работает таким образом. За исключением того, что вместо одного зеркала это бесконечный ряд зеркал и бесконечное число реальностей. В конце концов я понял, что одно из этих измерений, в котором пребывает мое отражение, – это царство мертвых. Место, куда человеческое сознание приходит после физической смерти.

– Вы ученый, профессор Бартош, – возразил Виктор. – Вы не можете верить…

Доминик Бартош перебил его.

– Исаак Ньютон был величайшим в истории ученым, но он также занимался алхимией. У него были идеи, намного опережающие мышление и технологии его времени, он искал зерна истины среди суеверий и магии. Я делал то же самое. Я открыл свой разум для других миров. Я работал днем и ночью. Я позволял себе делать перерывы только для того, чтобы понаблюдать, как красивая госпожа Горачкова тихо сидит в своем саду, или для коротких прогулок, чтобы попытаться взбодриться. Однажды, прогуливаясь, я прошел мимо кладбищенской церкви Всех Святых. Я вспомнил, как бакалейщик рассказывал о художнике Оскаре Горачеке, который часто посещал костницу, и решил посмотреть на нее. Меня сразу поразила ее великая сила, всепоглощаю щее присутствие мертвых, легионов мертвых. Тысячи костей были собраны в самое странное, самое зловещее произведение искусства. Кости и черепа украшали стены, своды и арки. Громадные люстры были созданы из человеческих костей. Повсюду свешивались гирлянды человеческих черепов. Дверные коробки, фризы и дарохранительницы были выполнены из ключиц, грудинных костей и лопаток. Статуи щетинились веером белоснежных берцовых и локтевых костей. Да только одна пирамида из сотен черепов, сохраняющая равновесие исключительно за счет баланса и силы земного притяжения, производила неизгладимое впечатление. Казалось, что черепа спаяны друг с другом посредством какой-то темной энергии. Меня это совсем не пугало, нет. Всякий раз, когда я бывал в этой церкви, я успокаивался, как будто мой переутомленный ум нашел долгожданный отдых. Я понял, что художник Горачек, должно быть, чувствовал то же самое. Он искал среди костей прорыв в своем художественном тупике, я же искал прорыв в научном. Вы знае те, доктор, в каждой европейской культуре существует поверье, что где-то по соседству есть другой мир, что в определенное время и в определенном месте завеса между смежными мирами поднимается и живые могут общаться с мертвыми. Я понял, что костница была одним из таких мест. Я посещал ее раз в неделю. Потом раз в два дня, а затем стал приходить туда каждый день. Пока я сидел в костнице, мир обретал ясность. Десятиминутные визиты превратились в двадцатиминутные, и вскоре я стал проводить в костнице часы. И тогда я начал видеть их.

– Видеть кого? – спросил Виктор.

Доминик нахмурился.