Аспект дьявола - Крейг Расселл (2019)

– Так что, если вас настигнет похмелье, не стесняйтесь позвонить, – сказал Платнер, сердечно похлопав Виктора по плечу. Затем он перешел на немецкий: – Я рад, что вы присоединились к нам, герр Сенсеманн.

Платнер извинился и ушел. Как только за ним закрылась дверь, Романек в изумлении поднял бровь.

– Немецкая форма моей фамилии, – объяснил Виктор, улыбаясь. – Доктор Платнер, похоже, хочет восстановить мою родословную. Но я боюсь, что она не способна выдержать столь тщательной проверки.

Это была шутка, но Романек, похоже, не понял ее и нахмурился. На мгновение Виктор забеспокоился, что говорил с неуместным легкомыслием о его заместителе.

– Это непростой разговор, учитывая, что мы с вами едва знакомы, – сказал наконец профессор. – Но я бы настоятельно рекомендовал вам избегать любых политических дискуссий с доктором Платнером. Я давно знаю Ганса, и мы долго оставались близкими друзьями. Не сомневаюсь, что он хороший человек, но он, как и многие другие богемские немцы, был огорчен проведением земельной реформы и ее последствиями. Результаты недавних выборов беспокоят меня – как бы мы не были охвачены тем же безумием, что охватило наших соседей. Иногда я думаю о том, что маленький австрийский капрал мог бы присоединиться к нам в качестве пациента номер семь.

– Вы думаете, нацисты в самом деле представляют угрозу для Чехословакии?

– Я думаю, что они представляют угрозу для всех, а мы ближе всего географически. Наш философ, Президент Освободитель[8], с самого начала очень четко осознавал, какая опасность исходит от Гитлера. – Романек достал портсигар и предложил сигарету Виктору, тот взял одну. – Судето-немецкая партия – это просто нацисты в одежде данного региона. Энтузиазм доктора Платнера по поводу этой партии – проблема для меня. Я думаю, что будет лучше, если политика останется за пределами замка.

– Извините, профессор Романек, я не собирался обсуждать политику…

– О, не волнуйтесь, дорогой мальчик, – тучи миновали, лицо Романека прояснилось. – Знаю, что не собирались. И я не стал бы ничего говорить, но в эти трудные и странные времена невысказанное может представлять опасность. И поверьте, я искренен, когда говорю, что дорожу дружбой с доктором Платнером. Но мне как специалисту по болезням души трудно не поставить диагноз, когда я вижу заболевание как в его коллективной форме, так и в единичных случаях. Прошу прощения, если смутил вас своей откровенностью.

– Вовсе нет, профессор.

– Надеюсь, что нет. Вы представляетесь мне человеком, который осознает всю сложность положения нашей новой маленькой республики.

Виктор кивнул. Он знал, что не стоит тянуть за края одеяло недавно сотканной идентичности Чехословакии. Судетские немцы, как доктор Платнер и его заместитель Кракл, с их кичливой любовью ко всему германскому, панслависты, пылкие чехословацкие националисты, польские сепаратисты из Силезии, да даже Альфонс Муха[9] с его роскошно выписанными сюжетами и мифами о славянской чистоте, – ему было сложно представить, что они готовы побрататься.

Романек раздосадовано покачал головой:

– Ах, доктор Косарек, простите паранойю старика.

Он нажал кнопку звонка на столе, и через несколько секунд дверь позади Виктора открылась. Он обернулся и увидел высокую стройную женщину. На ней был строгий черный костюм, под пиджаком – бледноголубая блузка. Темноволосая красавица с первого взгляда поразила Виктора.

Романек улыбнулся.

– Мисс Блохова, это доктор Виктор Косарек. Доктор Косарек, это мисс Блохова, наш главный администратор.

Виктор встал и пожал женщине руку. Ее рука была хрупкой и мягкой в его ладони; улыбка – скорее дежурной. Полнота ее губ была подчеркнута малиновой помадой. Умные карие глаза и роскошные чернильно-черные волосы. Женщина была невероятно привлекательна, но помимо возникшего влечения у Виктора возникло смутное чувство, что они уже встречались раньше.