Аспект дьявола - Крейг Расселл (2019)

– Археолог, которого я встретил в поезде, рассказывал, что пещеры под замком ведут к вратам ада, и замок был построен, чтобы запечатать доступ к ним. Вы слышали об этом?

Юдита засмеялась.

– Да уж, приходилось слышать. Местные жители называют замок и так: Пекелна Брана, что в переводе означает «Врата ада». Да, действительно, стены главной башни прочные и толстые, но функционально замок никогда не был стратегически важным форпостом, способным выстоять в случае нападения. Но в качестве тюрьмы он идеален.

– А что было раньше в комнате для сеансов? Зерновой склад? – спросил Виктор.

– Возможно, там и был склад, но поговаривают, Ян Черное Сердце использовал это помещение для своих грязных делишек. Легенда гласит, что он развлекался там со своими жертвами, по-видимому, потому что стены в этом помещении способны сдерживать любые крики. И, конечно же, именно там, как говорят местные жители, проходили всевозможные оккультные обряды, черные мессы… Там он вызывал дьявола. А теперь и вы в той же самой комнате занимаетесь тем же: вызываете дьявола.

– Подозреваю, что вы слишком долго переписывали истории болезни, – засмеялся Виктор, но стои ло ему через плечо Юдиты взглянуть на замок, он снова почувствовал себя в плену мертвенно холодных каменных стен. – Мне кажется, нам пора возвращаться…

5

Он так и не признался. И не признается. Смолак допрашивал Тобара Бихари несколько раз, но показания цыгана оставались прежними. Вернее, так было первые три или четыре раза; после этого Бихари, казалось, ушел в себя. Вопросы Смолака повисали в воздухе без ответа не потому, что Тобар игнорировал их, а потому, что не слышал их. Он смотрел куда-то прямо перед собой, смотрел так, будто видел какую-то отдаленную точку в другом измерении. Никакими уговорами, никакими предложениями не удавалось выжать из него еще хоть словечко о случившемся, кроме сказанного на первом допросе.

День за днем все меньше Тобара Бихари оставалось в этом мире. Во время допросов его уже не связывали. Тщедушный цыган как автомат садился, как автомат вставал, когда его брали за локоть, чтобы поднять со стула.

Смолак с горечью осознал, что ему никогда не заставить подозреваемого рассказать о других убийствах, которые он, возможно, совершил. Квартиру, где жил цыган, тщательно обыскали, но не нашли ни окровавленного кожаного фартука, ни предполагаемого орудия убийства, ни стеклянных бусин, подобных той, что Смолак нашел на месте преступления. Оставалось только наблюдать, как Тобар Бихари все глубже погружается в свое безмолвное безумие.

Смолак решил еще раз поговорить об этом деле с доктором Бартошем, и даже попросить его принять участие в одном из допросов, чтобы тот высказал свое мнение о психическом состоянии Бихари.

– Я же говорил вам, капитан, – сказал Бартош, когда они со Смолаком курили после допроса в коридоре полицейского участка. – Вам действительно следует обратиться за помощью к специалистам. Например, к профессору Романеку из клиники «Орлиный замок». Увы, я не компетентен…

– Все, о чем я прошу, это высказать ваше мнение, доктор. Ума не приложу, что делать с этим Бихари. Он ведет себя не так, как обычно ведут себя виновные. Он ушел в себя. Иногда кажется, что он и не подозревает, что в комнате, кроме него, есть еще кто-то.

– Да, я тоже это заметил, – кивнул Бартош. – Он двигается, только когда его коснутся. Послушно сидит, когда его сажают на стул. Такое поведение называют «восковой гибкостью», и это предшествует полномасштабной кататонии[24]. Судя по тому, что мне довелось увидеть, он проявляет также признаки онейрофрении[25], то есть видит сны во время бодрствования. Боюсь, он вскоре перестанет говорить, перестанет двигаться, перестанет реагировать на раздражители.

– Как вы думаете, в чем причина этого расстройства?

Бартош стряхнул сигаретный пепел со своего изрядно помятого костюма и пожал плечами.