Девушка в лабиринте - Донато Карризи (2019)

– Где обычно жил Банни?

Священник указал рукой:

– Там, внизу, в каморке рядом с котельной.

27

Он неправильно оценил ситуацию.

Если бы не судьбоносное свидетельство молодого священника, Дженко до сих пор проклинал бы покойного отца Эдварда, а не стоял бы у каменной лестницы, которая вела в подвал церкви Божьей Благодати.

К жилищу сторожа Банни.

– Ничего, если я с вами туда не пойду? – спросил священник.

– Да-да, конечно, я сам, – ответил Дженко, вглядываясь в темноту, которая ожидала его внизу.

Священник удалился, а Бруно протянул руку к выключателю: подвал озарился слабым желтоватым светом мигающей лампочки. Сыщик медленно спустился по ступеням. Его встретила влажная прохлада, исходящая от фундамента церкви. Ощущение могло бы быть приятным в такое знойное утро, но Бруно содрогнулся, словно его настигло дыхание какого-то злобного существа.

Существа, угнездившегося там, внизу, и разбуженного его присутствием.

Спустившись вниз, он повернул направо. Лампочка, свисавшая с низкого потолка, дребезжала, грозясь вот-вот перегореть. Дженко постучал по ней кончиком указательного пальца, она зажужжала еще громче и чуть не погасла. Потом неожиданно разгорелась ярчайшим светом – как звезда, перед тем как потухнуть окончательно. Но продолжала гудеть на одной ноте. Под этот аккомпанемент Бруно начал исследовать подвал.

Перед ним простирался длинный коридор, состоящий из труб различного диаметра, которые вились по потолку и оплетали стены. Пахло керосином и скипидаром. В конце туннеля виднелась металлическая решетка. Дженко направился туда.

За решеткой располагалась крохотная комнатка.

Перед входом – рабочий стол, скамья, лампа на гибком штативе. Дженко включил ее, чтобы лучше видеть. Зажегся свет, и одновременно раздались пронзительные ноты какого-то блюза. Их издавал стоявший на полочке транзисторный приемник, собранный в обувной коробке из различных деталей. Судя по инструментам, лежавшим на столе, то определенно была работа Банни.

Но в каморке не только занимались ремонтом: напротив стола виднелась раскладная кровать, на ней – белоснежные простыни, мягкая подушка, из-под которой торчало горлышко бутылки виски, и темно-коричневое одеяло, аккуратно заправленное. Рядом с постелью высилась этажерка, где сторож держал какие-то дешевые безделушки, похоже подобранные на помойке. Глиняная ваза, кое-как склеенная, абажур с изображениями Мэрилин Монро, будильник с механическим заводом, остановившийся на шести двадцати восьми.

Дженко перебрал этот хлам, потом подошел к металлическому шкафу. Открыл его и увидел, что внутри – всего четыре вешалки с парой рубашек, линялыми джинсами и зимней курткой. Еще черный костюм, пропахший ладаном, и к нему темный галстук. Он, наверное, надевался, когда в церкви Божьей Благодати происходило отпевание: сторож помогал могильщикам выносить гроб и звонил в колокола по усопшему. На полочке под одеждой стояли две пары обуви. Рабочие башмаки и черные шнурованные ботинки. Рядом – старый кинопроектор «Супер‐8». Дженко много лет уже не видел такого.

Частный детектив закрыл створки шкафа и взялся за ящик тумбочки. Но сторож держал там только зеркальце, расческу, банковскую книжку с пожелтевшими страницами, где были обозначены суммы жалких сбережений, и, наконец, вырезку из спортивной газеты.

Вот он, весь мир сторожа Уильяма, alias[6] Банни.

Дженко в изнеможении опустился на раскладушку. Блюз, который передавали по радио, отзвучал, и тут же начался следующий. «Как можно жить, подобно крысе?» – задавался вопросом детектив. Скрытное, одинокое существование. Он невольно сопоставил сторожа с самим собой. Достаточно сравнить коллаж Ханса Арпа на стене его кабинета с безделушками на этажерке, что стоит сейчас за его спиной, заменить Баха на блюзы… вот и вся игра.

Жизнь Дженко неотличима от жизни церковного сторожа.