Черная дама - Наталья Тимошенко (2020)

С чего вообще он взял, что здесь могут храниться данные почти семидесятилетней давности? Даже если и остались какие-то бумаги, то они наверняка лежат в темном затхлом подвале, выполняющем роль архива. Ваня уже почти отчаялся, когда наконец в одной из секций в лицо ему пахнуло затхлостью и немного – сыростью. Так пахнет старая бумага, хранящаяся недолжным образом. И действительно: на пожелтевших от времени папках с разводами выцветшей ручкой были подписаны года, начиная с 1946 и заканчивая 1956. Время существования интерната для детей, оставшихся без родителей после войны.

Позволив себе тихий победный клич, Ваня принялся искать нужные папки. Саша говорила, что учительница повесилась в 1951 году, но он решил прихватить на всякий случай по два года до и после. Едва ли ошибка закралась в газету, а вот положить бумажку не в ту папку могли запросто. Однажды в поликлинике, когда он еще ходил в обычную государственную, регистратор с ног сбилась в поисках его карточки. А оказалось, кто-то запихнул ее вместо 1982 года в 1984, омолодив его на два года.

Ваня еще раз осмотрел кабинет, убеждаясь, что не нарушил обстановку, все вернул на место, подхватил увесистые папки и направился к двери, но открыть ее не успел: в коридоре послышались голоса, один из них принадлежал Саше. И если она ведет себя так громко, значит, делает это специально, чтобы он услышал. Стало быть, идет не одна, а с директором.

Ваня в панике огляделся. Кабинет хоть и выглядел большим и захламленным, но спрятаться здесь человеку его комплекции было решительно негде. Не за штору же становиться!

Выбор пал на высокий шкаф в углу. Он закрывался на две высокие дверцы, и, если за ними не прячутся полки, можно считать, повезло.

Почти повезло. Полки там были, но не на всю высоту и сверху. Кое-как скрючившись и прижав к груди папки, Ваня смог уместиться в шкафу и даже закрыть за собой дверцы. В тот момент, когда он шумно выдохнул, приводя в норму дыхание и сердцебиение, входная дверь распахнулась и в кабинет вошли Саша и директор. Ваня не видел их, но ясно слышал шаги и голоса.

– Нельзя это так оставлять! – с жаром твердила Саша. – Вам совершенно точно нужна такая программа. У меня есть знакомый программист…

– Александра Андреевна, позвольте мне самому решать, что мне нужно, а что нет, – холодно заметил директор.

Что происходило дальше, Ваня не видел, но, очевидно, Саша поняла, что он еще здесь. Она продолжала в чем-то убеждать директора, слов Ваня разобрать не мог. Кажется, требовала снова куда-то пойти, а он всячески сопротивлялся. Оно и понятно, один раз такое может прокатить, а вот два подряд – уже едва ли. Можно, конечно, дождаться, когда директор уйдет в свою комнату, и потом быстро выйти, заставив сработать сигналку. Директор всполошится, разумеется, но подумает, что нахулиганили мальчишки. Только вот знать бы, когда он наконец уйдет, долго Ване в такой позе не продержаться.

Помощь пришла откуда не ждали. В коридоре послышался громкий цокот каблуков, а потом в кабинет без стука кто-то вошел. Точнее, влетел.

– Петр Яковлевич, там снова Перепелкин с Яблонским подрались! – заявил напуганный женский голос, который Ваня не опознал.

За дверью все пришло в движение. Директор сказал, что уже идет, вопреки возражениям Саши, выгнал ее из кабинета и запер дверь. Только когда шаги в коридоре стихли, Ваня разрешил себе открыть дверцы шкафа и в прямом смысле слова вывалиться наружу. Ноги онемели, спина затекла, и ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы выпрямиться.

После этого собрал разбросанные папки и поторопился к выходу. Повезло и в том, что кабинет директор запер, а вот на сигналку не поставил. То ли забыл, то ли собирался еще вернуться. С замком пришлось повозиться, но в конце концов тот сдался. Ваня вышел в коридор, огляделся по сторонам, убедился, что никто его не видел, и, спокойно насвистывая задорную песенку, направился к лестнице.

Саша ждала его там.