Танцы марионеток - Елена Михалкова (2009)

Марта, умная Марта не могла не ощущать, что обычный ход вещей в их квартире нарушен! С другой стороны, умные люди так часто бывают невнимательны к самому очевидному… Взять хоть их домработницу. Валентина Захаровна была уверена, что каким-то образом все происходящее связано с появлением в квартире этой девочки, Юли, с которой Марта так хлопотала. Но ее подруга уверяет, что не принимает в судьбе замарашки особого участия, а только развлекается, и что ждать серьезных неприятностей от девочки не стоит – она слишком молода, глупа и беззуба.

Но Валентина Захаровна пару раз ловила взгляд, которым «молодая и беззубая» награждала Марту после очередных ее уколов, и всякий раз ей становилось не по себе: казалось, что девочка сдерживается до поры до времени, но в конце концов выйдет из себя, и тогда…

Что «тогда», Валентина не могла сказать. Образ песчаного острова, очищенного цунами, словно выбритого, как если бы по нему прошлись гигантским лезвием, смутно вставал перед ее мысленным взглядом, но она старалась убедить себя, что это лишь плод ее воображения. Лия слишком много читала ей по вечерам, от этого у нее на старости лет разыгралась фантазия.

Юлька чувствовала себя превосходно. Она согласилась позировать Роману (согласилась?! Да она готова была сама бегать за ним, упрашивая, чтобы он написал ее портрет), а Конецкая, к ее огромному удивлению, дала ей разрешение уходить из дома на несколько часов три раза в неделю. Кто бы мог подумать – ведьма хоть в чем-то пошла ей навстречу!

Их занятия – а сказать точнее, лекции Конецкой – продолжались, и Юлька по-прежнему каждое утро ходила по квартире с тазиком на голове, а после вытягивалась в струнку вдоль стены. Но теперь это давалось ей почти без напряжения. Пританцовывая, она шла по коридору, и таз уже не сваливался с ее головы. Стоять у стенки стало еще проще – достаточно было представить его лицо, руки, вспомнить последний разговор, и время сначала замирало, пойманное стрелками, а затем, будто в отместку, раскручивало их с такой скоростью, что двадцать минут пробегали мимо Юльки, тикая ножками-стрелочками, быстро, как одна.

Иногда Юлька замечала, что Конецкая поглядывает на нее с непонятным выражением, и это было странно: она считала, что почти не занимает ее мысли. «Может быть, что-то заподозрила? – со страхом гадала Юлька, но новый день начинался со старых занятий, Марта Рудольфовна была в своем репертуаре, и она успокаивалась. – Нет, ничего не заподозрила. Она увлечена только собой».

Валентина Захаровна чувствовала себя все хуже: уже два раза Конецкая вызывала к ней врача, и после его осмотра старушка хромала так, что больно было смотреть. Лия постоянно держалась рядом, готовая помочь Мурашовой сесть или встать.

Как-то утром Юля стала свидетелем того, как Марта Рудольфовна накричала на Лию и выгнала из комнаты за то, что та оказалась слишком нерасторопной, и пришлось тогда самой Юльке поднимать из кресла тяжелое тело Валентины Захаровны. Марта суетилась рядом, но пользы от нее оказалось на удивление немного. Доведя Мурашову до ее комнаты и уложив в постель, Юлька с облегчением вернулась в гостиную и встала возле окна. В тихом дворе на площадке, куда ближе к обеду выходили гулять с детьми няни и мамы, занималась физкультурой пожилая женщина.