Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

Потому что я вижу девочку-подростка, бегущую ко мне по громыхающим крышам гаражей, ответила бы ему Маша, если бы могла. А рядом с ней пса в колтунах, с маленькими, как у медведя, ушами. Я не знаю, от чего именно они спасли меня. И не хочу знать. Они это сделали, а остальное не имеет значения. Я могла лежать между гаражами, с синими пятнами на шее и задранной юбкой, и нашли бы меня только на следующее утро. А вместо этого отряхнула куртку, подняла сменку и пошла домой. Зазор между этими двумя реальностями обеспечил мне человек, который убил Светлану Рогозину.

– У меня перед ней долг, – наконец сказала она, глотая слезы.

Некоторое время Бабкин молча смотрел на нее.

– Что это за долг такой? – тихо спросил он.

Маша покачала головой.

– А можно деньгами отдать?

Она сморгнула слезы и увидела кривую ухмылку на его лице. От того, что он способен шутить, ей стало легче в тысячу раз.

– У нас столько не наберется, Сережа.

Он стер со лба мокрый подтаявший снег и протянул ей руку:

– Пойдем. Хватит попы морозить.

2

Макар Илюшин ходил по номеру и злился. Он не мог заснуть.

В любом месте, в любое время он вырубался за минуту, как Штирлиц, стоило ему опустить голову на подушку и закрыть глаза. Он мог спать десять минут и встать отдохнувшим. Но очень давно с ним не случалось такого, чтобы уснуть попросту не получалось.

Сначала он проветрил и без того прохладную комнату. Перевернул подушку другой стороной.

Не помогло.

Неспешно прогулялся по огромному люксу – десять кругов в одну сторону, десять в другую.

Тоже мимо.

Заставил себя прочитать до середины поэму «Мцыри», которую со школы знал наизусть и которая с того же времени навевала на него дремоту.

Все впустую. Сон не шел, и не потому, что мысли были чем-то заняты – Макар давно научился вычищать из головы весь мусор. Что-то определенно мешало, но что, он понять не мог.

Наконец, смирившись с бессонницей, он сел за компьютер и принялся сводить в таблицу все, что они успели выяснить о деле Рогозиной. На второй странице Илюшин внезапно сообразил, что ему мешает.

Ощущение резких дуновений сквозняка на уровне колен. Как если бы над самым полом парила птица и время от времени задевала его холодным крылом.

Макар пожал плечами, плотно закрыл форточку и вернулся в постель.

Теперь «птица» касалась его лица. Что-то проплывало в воздухе, дотрагиваясь до щеки.

Илюшин перевернулся на живот.

Холодить стало затылок. Это было похоже на редкое дыхание. Как будто кто-то наклонялся над его макушкой и легонько дул.

Макар, теряя терпение, прошлепал босыми ногами до двери и заткнул все щели полотенцем. Еще раз проверил форточку. Осмотрел выключенный (и, кажется, мертвый) кондиционер, подержал ладонь около вентиляционных отверстий. Под конец ради эксперимента зажег спичку и поднес к кровати, любуясь высоким и ровным пламенем. Огонек не качался.

Совершенно удовлетворенный, Илюшин забрался под одеяло и приготовился спать.

Не прошло и минуты, как прохладная волна шевельнула волосы.

Макар сел, включил свет и огляделся. В комнате вполне ожидаемо было пусто.

– Не смешно!

Он сердито зевнул и снова включил компьютер.

«Черт! Хоть по порносайтам ходи».

Таблица «радовала» глаз полной бессмысленностью. Набор фактов, эмоций, впечатлений, никак не связанных друг с другом. Илюшину никогда еще не выпадало дела, где он был так уверен в разгадке и в котором потерпел бы такое сокрушительное поражение.

Зинчук обязана быть здесь! Она – тот узелок, за который цепляются остальные ниточки!

Но, похоже, узел оказался фальшивым. Чуть потянул – и в руках у тебя ровная веревка.

Опять устойчиво повеяло холодом. «Стены у них дырявые, вот что», – подумал Илюшин.