Улыбка пересмешника - Елена Михалкова (2009)

И ведь на следующее утро чутье меня не подвело: орало во весь голос, что не нужно в офис ехать. А я его не послушался и поехал. До конца жизни мне тот день запомнится… Как на фотографии: секретарша Нинка, виляя пухлой задницей, идет к выходу и такие взгляды бросает на Лису, что смешно становится, Лиса стоит возле окна и браслетами позвякивает, и тут из дверей выпрыгивает этот придурок. А следующий кадр — длинные Нинкины ноги, на одной чулок порван, и брызги кофе на стене.

Что самое противное-то? Не то, что мне предстояло очень быстро переселиться в мир иной, которого не существует. А что придется принять смерть от руки такого ничтожества, как то, что стояло передо мной, сжимая пушку в трясущихся руках. Вот о чем я думал, глядя на него и кляня себя за то, что не послушался внутреннего голоса.

Я и не заметил, как Лиса успела выскочить вперед, и чуть не онемел от удивления. А она знай себе стоит передо мной и твердит этому козлу, как ребенку: «Не надо, не надо…» А потом добавила: «Лучше в меня стреляй».

Вот тогда-то я и попал. Спать с ней было приятно, хотя девчушка совсем не в моем вкусе, разговаривать нам особо было не о чем — да о чем вообще с бабами можно говорить? — и встречался я с ней лишь для того, чтобы шлюх не снимать каждый раз, когда захочется, а хотелось мне часто. Никаких видов я на нее не имел, как и на десяток других таких же, как она. Я ей, само собой, нравился, и как-то раз мне даже пришло в голову, что она в меня не на шутку влюблена. Ну, влюблена и влюблена, черт бы с ней, хочет страдать — ради бога… Но чтобы свою жизнь за меня отдать — этого я от нее не ожидал, честно скажу.

И что-то во мне перевернулось, когда она стояла передо мной и тихим голоском просила: «Не надо, не убивай его, пожалуйста, пощади его, лучше меня». Жалость вдруг взялась и одновременно восхищение. А я ведь сам никого не жалел — ни своих, ни чужих. И страх перед этим мужиком с пистолетом куда-то пропал, а секунду спустя он пушку опустил, и я понял, что сегодня точно жив останусь. Так оно и вышло.

После того случая я уже знал наверняка, что женюсь на Лисе. По-хорошему, всех баб именно так нужно проверять перед свадьбой: отдаст она жизнь за своего мужика или нет? Девяносто девять браков из ста тогда бы точно не заключались. Вот только мой случай — это сотый.

Она, конечно, дура дурой… Но ведь в бабе не ум главное. И пару раз мне хотелось проучить ее кулаком — крепенько, чтобы запомнила и чтобы дурь из башки выветрилась. А потом вспоминал, как она перед тем уволенным мной уродом стояла, и сразу все мысли о наказании выветривались из головы. Глупенькая она и глупенькая, что с нее взять! Зато такая не предаст, не продаст и не бросит никогда. Я как-то раз проверил ее: подговорил одного человечка, чтобы тот ей денег предложил за развод со мной, хороших денег. Придумал целую историю: о богатенькой сучке, которая в меня влюблена и хочет выйти замуж, а Лису сплавить с глаз долой, чтобы не мешала ей. И детали продумал, и даже денег в чемодан насовал — кукол, конечно, но смотрелось впечатляюще.

Честно скажу: я почти знал, чем дело закончится, и затевал его просто так, на всякий случай, для проверки. Как я предполагал, так и вышло: когда до Лиски дошло, что ей предлагают, она на моего человечка как на дурака посмотрела. «Передайте, говорит, вашей даме, что я своего мужа люблю и сама могу за него убить. И деньги спрячьте, не позорьтесь». На том и закончился их разговор.

А мне она об этом случае ничего не рассказала. Я долго ждал и даже пытался ее спровоцировать, намеки разные бросал, только без толку. Не стала она передо мной хвастаться ни своей принципиальностью, ни тем, как дорого ее оценили. А была бы на ее месте другая — все уши бы прожужжала, так что двадцать раз бы подумал: лучше б ты, дорогая, деньги взяла и свалила с глаз долой.

Глава 4

Виктория