Кровь на палубе - Иван Любенко (2013)

…Пройдет ровно три месяца, и 24 октября 1789 года после нескольких мелочных придирок Селим III выпустит русского посла на свободу. Где-то у греческих берегов его корабль едва уцелеет, попав в жуткий шторм. Он проедет пол-Европы и через Триест, Вену и Яссы доберется, наконец, до Петербурга.

Несмотря на болезнь, Екатерина II удостоит «цареградского гостя» личной аудиенции. Императрица пожалует ему несколько тысяч крестьянских душ и дарует щедрую денежную выплату. Следующей четырехлетней командировкой Булгакова станет Варшава.

Глава 34

На морском дне

Бранков спал беспробудно вторые сутки. Еще вчера впавшего в полубессознательное состояние пловца растерли спиртом, влили в рот кружку сладкого чая и уложили в постель.

Корабль уже приближался к Бейруту, когда в каюту кинооператора вошли трое: доктор Березкин, Неммерт и Ардашев. На лице капитана читалось нетерпение. Повернувшись к медику, он поинтересовался:

– Мы можем его разбудить?

– Я бы не рекомендовал. Во сне человек сам восстанавливает собственные силы, и это – лучшее лекарство.

– Я полностью согласен с Петром Игнатьевичем, – негромко выговорил Ардашев. – Кстати, в африканских племенах считают, что спящего вообще нельзя будить, потому что тогда его блуждающая душа не сможет вернуться обратно в тело. По их мнению, во время сна она кружит в пространстве и времени.

– Ну что ж, – передернул плечами капитан, – тогда зайдем позже.

– Присаживайтесь, господа, моя душа уже прилетела, – разомкнув веки, выговорил Бранков. – Вероятно, вы хотите что-то выяснить?

– Прошу покорнейше извинить нас за вторжение. – Врач подошел к самой койке и участливо поинтересовался: – Как вы себя чувствуете, Александр Осипович?

– Устал, как после первой брачной ночи. – Он с удовольствием потянулся и спросил: – Скажите, доктор, я могу закурить?

– Право, это нежелательно. Вы еще слабы, но если очень хочется…

– До чрезвычайности! Ведь я не курил больше суток. – Бранков поднялся, накинув шлафрок, извлек из кармана пачку папирос и глубоко затянулся. – Вас, вероятно, интересует, каким образом я оказался за бортом?

– Весьма, – кивнул капитан.

– Знаете, у меня было достаточно времени, чтобы все вспомнить, но, к сожалению, мне нечего вам рассказать. Это случилось в один миг, и я даже не успел что-либо разглядеть: ни человека, ни его одежды. Только – волны, темень и удаляющийся пароход. Я порядочно нахлебался этого морского рассола. К тому же от волнения сел голос, и я даже не мог позвать на помощь. – Он на миг приумолк и, повернувшись к присяжному поверенному, добавил: – Как видите, Клим Пантелеевич, мои подозрения оправдались. Много бы сейчас я отдал за проявитель и фиксаж!

– Скоро Бейрут, и, вполне возможно, нам повезет.

Капитан уставился на Ардашева непонимающим взглядом.

– Быть может, вы объясните, о чем идет речь?

– Видите ли, Александр Викентьевич, я никогда не озвучиваю догадки, которые еще не нашли своего подтверждения. Ведь в таком случае расследование превратится в заурядное гадание на кофейной гуще. К тому же, господа, нам не стоит злоупотреблять гостеприимством.

Уже в коридоре Неммерт остановился у каюты присяжного поверенного и с вполне различимой ноткой обиды проговорил:

– Надеюсь, Клим Пантелеевич, вы вполне понимаете мое нетерпение. Все эти таинственные происшествия зашли слишком далеко, и судно выбилось из графика. Именно по этой причине время нашего пребывания в Бейруте сократится вдвое. Сегодня же вечером мы покинем порт.

Решив растопить лед недоверия, Ардашев пояснил: