Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

– Ты оказался в экстремальной ситуации. Не мы. Пожалуйста, не объединяй себя с нами, – покачав головой, не выдержала Ванья.

Торкель взглядом заставил ее замолчать.

– Дай ему договорить.

Себастиан благодарно кивнул Торкелю и вновь попытался бросить извиняющийся взгляд на Ванью. Воевать ему с ней не хотелось. Все, что угодно, только не это. Он давно не чувствовал себя настолько одиноким.

Себастиан развернулся и указал на фотографию первой жертвы.

– Марию Ли я поначалу не узнал, но когда она училась в университете, ее фамилия была Кауфман. Согласно ее бумагам, мы с ней учились там одновременно, и я помню, что тогда какое-то время состоял с ней в близких отношениях.

Себастиан сглотнул и перешел к фотографии Катарины Гранлунд.

– Катарину мне следовало бы узнать. Она подошла, когда я в девяносто седьмом году подписывал желающим книги. На книжной ярмарке. Она тогда была уже замужем. Мы с ней несколько раз встречались. Я понял, что это она, когда прочел, что у нее есть маленькая татуировка зеленой ящерицы на… интимном месте…

Ванья не смогла смолчать.

– Черт возьми, неужели ты это всерьез? Ты не помнишь, как твоих баб зовут или как они выглядят, но помнишь их татуировки в интимных местах?

– Не знаю даже, что сказать, – чуть ли не извиняющимся тоном ответил Себастиан.

– Татуировку проще запомнить, чем лицо, – вставил Билли.

Ванья молниеносно повернулась к нему.

– Ты его защищаешь?

– Я говорю только…

– Прекратите! Оба! – прервал их спор Торкель, словно разнимая двух маленьких драчунов. – Себастиан, продолжай.

Обращаясь к третьей фотографии, Себастиан не осмеливался встретиться с Ваньей взглядом. Блондинка из Нюнесхамна. Жертва номер два.

– Жанетт Янссон… Я не узнаю ее, к сожалению, вообще не помню, но я прочел в одном из допросов, что ее называли Жужу, а я… спал с некой Жужу через несколько лет после окончания университета. В Векшё… Она была блондинкой и имела шрам вот тут. – Себастиан показал на собственную верхнюю губу. – Жанетт Янссон из Векшё, и ее в детстве оперировали по поводу заячьей губы…

В Комнате воцарилась тишина. Ванья смотрела на него с выражением полного отвращения на лице. У Себастиана вдруг сделался невероятно усталый и старый вид.

– Следовательно, моя вина в том, что этих женщин убили. Я та связь, которую вы искали. Я и Хинде.

Билли начал с того, за что смогла ухватиться логическая часть его мозга.

– Но Эдвард Хинде сидит в заключении в «Лёвхаге». Можем ли мы действительно быть уверенными в том, что он имеет к этому отношение?

– Чтобы кто-то в мельчайших деталях копировал убийства Эдварда, адресуясь ко мне… а он бы не имел к этому отношения… Совершенно неправдоподобно. Их четверо, четыре женщины, с которыми я спал! Это связано!

Снова наступила тишина. Они знали, что Себастиан прав. Как бы им ни хотелось, отрицать этот «рисунок» было невозможно.

Урсула встала и подошла к доске с женщинами.

– Но почему сейчас? Почему это происходит сейчас? Хинде совершил свои убийства более пятнадцати лет назад.

– Это-то нам и необходимо выяснить, – ответил Торкель, вдруг осознавший, что, как ни крути, ключом к разгадке является Себастиан. Он посмотрел на него.

– Ты имел какой-нибудь контакт с Хинде после того, как допрашивал его в девяностые годы?

– Нет. Вообще никакого.

Опять тишина. Торкель посмотрел на свою команду. На каждого в отдельности. Ему давно не доводилось видеть такой смеси удивления, шока и ярости. Внезапно он понял, что ему придется сделать. Вероятно, остальные не поймут этого. Но он был уверен. Торкель не знал Эдварда Хинде так, как Себастиан, но знал достаточно, чтобы понимать, что их противник – психопат, обладающий повышенными интеллектуальными способностями и все просчитывающий. Он все время на шаг опережал их, пока к расследованию всерьез не подключился Себастиан Бергман.