Ангелы-хранители - Дин Кунц (2019)

– Ну ладно, согласен. Я считал тебя чокнутой, как белка. Думал, у тебя дома весь чердак забит грецкими орехами.

Нора хитро улыбнулась:

– Если мы с тетей Виолеттой жили на юге, значит мы точь-в-точь как из романов Фолкнера, да?

– Даже более странные, чем героини Фолкнера. А теперь, ты только посмотри на себя! Придумываешь дурацкие слова и еще более дурацкие шутки. Жульничаешь, а я клюю на твои уловки, потому что от кого-кого, но от тебя, Нора Девон, я никак такого не ожидал. За несколько месяцев ты стала совсем другим человеком.

– И все благодаря тебе, – сказала Нора.

– Скорее благодаря Эйнштейну.

– Нет. В основном благодаря тебе. – Внезапно Нора почувствовала прилив былой застенчивости, в свое время буквально парализовавшей ее. Она отвернулась от Трэвиса, опустила глаза на свои фишки и тихо произнесла: – Нет, именно благодаря тебе. Если бы я не встретила тебя, то никогда не встретила бы Эйнштейна. И ты… ты заботился обо мне… беспокоился за меня… разглядел во мне что-то такое, чего я сама не видела. Ты меня переделал.

– Нет, – ответил Трэвис. – Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Тебя не нужно было переделывать. Эта Нора всегда была там, внутри прежней Норы. Словно нераспустившийся цветок, прячущийся в невзрачном семечке. Тебе нужно было лишь помочь… прорасти и расцвести.

Нора не осмеливалась поднять на него глаза. Ей казалось, будто на шею давит гигантский камень, заставляя низко склонять голову. Нора отчаянно покраснела, но, набравшись смелости, сказала:

– Чертовски тяжело расцвести… и измениться. Даже когда ты сама этого хочешь, хочешь больше всего на свете. Но одного лишь желания измениться явно недостаточно. Или отчаяния. Это невозможно сделать без… любви. – Ее голос опустился до шепота, и она не осмеливалась говорить громче. – Любовь подобна воде и солнцу, благодаря которым и всходит брошенное в землю семечко.

– Нора, посмотри на меня, – попросил Трэвис.

Камень у нее на шее, казалось, весил уже сотню фунтов, нет, тысячу.

– Нора?

Этот камень весил уже целую тонну.

– Нора, я тоже тебя люблю.

С большим трудом Нора подняла голову. Посмотрела на Трэвиса. Его карие глаза, такие темные, что казались почти черными, были теплыми, добрыми, красивыми. Норе нравились эти глаза. Ей нравилась высокая переносица и тонкая линия носа. Ей нравилась каждая черточка этого худого, аскетичного лица.

– Мне следовало первым тебе признаться, – начал Трэвис, – потому что мне легче это сказать, чем тебе. Я должен был сказать тебе много дней назад, много недель назад. Нора, клянусь Богом, я люблю тебя! Я просто не говорил, потому что боялся. Каждый раз, как я позволял себе кого-то любить, я терял этого человека, но сейчас, надеюсь, все будет по-другому. Возможно, ты изменишь мою судьбу, так же как я изменил твою, и, возможно, ты принесешь мне удачу.

У Норы часто-часто забилось сердце. И перехватило дыхание, и все же ей удалось прошептать:

– Я люблю тебя.

– Ты выйдешь за меня?

Нора оторопела. Она сама толком не знала, чего ждала от Трэвиса, но только не этого. Может, просто хотела услышать слова любви, может, просто искала возможности выразить свои чувства – это сделало бы ее счастливой на много недель, месяцев. Нора надеялась, что у нее будет время походить вокруг да около их любви, словно это было огромное таинственное здание, которое, подобно найденной археологами пирамиде, следует тщательно изучить снаружи и разглядеть с разных углов, прежде чем приступить к осмотру внутренней части.

– Ты выйдешь за меня? – повторил Трэвис.