Химера - Тесс Герритсен (2015)

Затем Эмма услышала Джека. Он плакал.

– Джек, – тихо проговорила она, – я люблю тебя. Я не знаю, почему мы разошлись. Но уверена – во многом виновата я.

Он вздохнул:

– Эмма, не надо.

– Как же это глупо! Почему бы не сказать об этом раньше? Возможно, ты считаешь, я говорю тебе это потому, что должна умереть. Но, Джек, честное слово, правда в том…

– Ты не умрешь. – Он повторил это снова, со злостью в голосе: – Ты не умрешь.

– Ты же слышал, что сказал доктор Роман. Ничего не помогло.

– Помогла барокамера.

– Ее не успеют сюда доставить. А без КАСа я не смогу попасть домой. Даже если мне позволят вернуться.

– Должен быть выход. Ты сможешь создать эффект гипербарокамеры. Это помогло инфицированным мышам. Они остались живы, так что это уже кое-что. Только они и выжили.

«Нет, – вдруг поняла Эмма. – Не только они».

Она медленно обернулась и посмотрела на люк, ведущий в Нод-1.

«Мышь, – вспомнила она. – Жива ли та мышь?»

– Эмма!

– Оставайся на связи. Я хочу кое-что проверить в лаборатории.

Она пересекла Нод-1 и скользнула в американскую лабораторию. Здесь тоже пахло запекшейся кровью, и даже в полумраке Эмма видела темные пятна на стенах. Она подплыла к отсеку с животными, вытащила клетку с мышами и посветила внутрь фонариком.

Луч выхватил жалкое зрелище. Мышь с раздутым брюхом билась в агонии, лапки молотили по воздуху, открытая пасть жадно заглатывала воздух.

«Ты не можешь умереть, – думала Эмма. – Ты же выжила, ты же исключение из правил. Доказательство того, что у меня еще есть надежда».

Мышь сжалась, ее тельце скрючилось в агонии. Струйка крови показалась между задними лапками, распадаясь на кружащиеся капельки. Эмма знала, что будет потом: последний приступ – и мозг превратится в кашу переваренных белков. Она видела новую порцию крови, запачкавшую белый мех на задней части мышиного тельца. А потом Эмма увидела что-то розовое, выглянувшее между задними лапками мыши.

Оно двигалось.

Мышь снова задергалась.

Из нее выскользнуло извивавшееся безволосое розовое тельце. От брюшка тянулась блестящая ниточка. Пуповина.

– Джек, – зашептала она. – Джек!

– Я здесь.

– Мышь… самка…

– Что с ней?

– Три последние недели она неоднократно контактировала с Химерой, но не заболела. Она единственная выжившая мышь.

– Она до сих пор жива?

– Да. Думаю, я знаю почему. Она была беременна.

Мышь снова начала корчиться. Появился еще один мышонок, блестящий от крови и слизи.

– Должно быть, это случилось, когда Кеничи посадил ее в отсек с самцами, – продолжала Эмма. – Я не следила за ней. Я не думала…

– Почему беременность так подействовала? Почему она защитила ее?

Эмма плавала в полумраке, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Недавняя работа в открытом космосе и шок от смерти Лютера истощили ее. Она знала, что Джек тоже без сил. Два усталых разума против бомбы с часовым механизмом – ее болезни.

– Так-так. Давай подумаем о беременности, – предложила Эмма. – Это сложное физиологическое состояние. Это больше, чем просто вынашивание плода. Это изменение обмена веществ.

– Гормоны. У беременных животных повышается уровень гормонов. Если сымитировать это состояние, можно понять историю этой мыши.

«Гормональная терапия». Эмма вспоминала все химические вещества, циркулирующие в теле беременной женщины. Эстроген. Прогестерон. Пролактин. Хорионгонадотропин человека.

– Противозачаточные средства, – подсказал Джек. – Можно сымитировать беременность с помощью противозачаточных гормонов.

– У нас на борту ничего подобного нет. Они не входят в состав аптечки.

– Ты смотрела в личных вещах Дианы?

– Я бы знала, что она принимает контрацептивы. Я же врач.

– Все равно проверь. Проверь, Эмма.