Худеющий - Стивен Кинг (2009)

— Можешь, — сказал он и потрогал ее грудь.

Они занялись любовью. А потом он заснул, забыв обо всем. Утром весы показали 176.

12. ДАНКЕН ХОПЛИ

У себя в конторе он договорился относительно отпуска для проведения метаболических анализов. Кирк Пеншли был до неприличия готов удовлетворить его просьбу в любой форме, из чего Халлек сделал горький вывод: от него хотят избавиться. После того, как исчезли его три подбородка, ввалились щеки, а кости на лице стали выпирать, он стал для конторы своеобразным пугалом.

— Ну, конечно же! О чем речь?! — воскликнул Пеншли прежде, чем Билли до конца изложил свою просьбу. Слишком радушно звучал его голос — так говорят люди, понимающие, что дело — дрянь, но формально этого не признающие. Глаза его скользнули к тому месту, где у Билли Халлека прежде был живот. — Бери столько времени, сколько тебе потребуется, Билл.

— Три дня мне будет достаточно, — ответил он.

Теперь он звонил Пеншли из телефонной будки возле кафетерия Баркера и говорил ему, что придется взять более трех дней. Да, более трех дней, но, возможно, не только для метаболических анализов. Утраченная идея снова неясно зародилась в голове. Она еще не была оформившейся надеждой, но хотя бы кое-что.

— На сколько дней? — спросил Пеншли.

— Я точно и сам не знаю, — сказал Халлек. — Может, две недели. Может, даже и месяц.

На другом конце провода воцарилась тишина, и Халлек представил себе подтекст, который прочел в его словах Пеншли: «На самом деле я имею в виду, Кирк, то, что больше уж мне не вернуться. Выяснилось, что у меня рак. Теперь будет облучение, лекарства от боли, интерферон, если удастся его раздобыть, лаэтрил, если решимся отправиться а Мехико. Когда в следующий раз увидишь меня, Кирк, я буду в длинном ящике с шелковой подушечкой под головой».

И Билли, привыкший за последние шесть недель к чувству хронического страха, впервые ощутил гнев. «Я вовсе этого не подразумеваю, черт тебя подери. По крайней мере, пока еще нет».

— Не проблема, Билл. Передадим дело Худа Рону Бейкеру, а остальные могут и подождать.

«Это уж точно, подлец. Ты сегодня же все мои дела передашь другим. А дело Худа ты еще на прошлой неделе отдал Рону Бейкеру. Он мне позвонил сам, спрашивал, куда я положил бумаги по этому делу. А насчет того, что другие дела подождут, Кирк, так эти дела — всего-навсего куриные шашлыки на твоей вилле в Вермонте. Так что не пытайся быть хитрожопым со мной».

— Хорошо, я передам ему все досье, — сказал Билли и, не удержавшись, добавил: — Он уже часть из них получил, кстати.

Раздумье на другом конце провода. Потом:

— Ну, хорошо… если что нужно, я готов…

— Есть еще одна просьба, — сказал Билли. — Она может показаться тебе очень странной.

— Какая? — осторожно спросил Кирк Пеншли.

— Помнишь, у меня неприятность была в начале весны? Несчастный случай?

— Да-а.

— Женщина, которую я сбил, была цыганкой. Ты знал об этом?

— Это было в газетах, — сдержанно ответил Пеншли.

— Она была из… из… как у них это называют? Банда? Табор. Да, цыганский табор, коллектив, что ли. Они расположились неподалеку от Фэйрвью. Договорились с местным фермером за наличные…

— Подожди секундочку, буквально чуток, — перебил его Пеншли. Теперь его голос звучал сухо, не так, как у платного плакальщика, что Билли устраивало куда больше. Он даже улыбнулся, представив себе сорокапятилетнего Пеншли, лысого, невысокого — футов пять ростом, хватающего на столе блокнот и ручку. Кирк в работе был одним из самых эффективных и деловых ребят из всех, кого Халлек знал. — О'кей, говори. Как имя местного фермера?

— Арнкастер. Ларс Арнкастер. После того, как я сбил женщину…

— Ее имя?

Халлек закрыл глаза и напряг память. Как странно — он ни разу не вспомнил ее имени с самого суда.

— Лемке, — ответил он наконец. — Ее звали Сюзанна Лемке.

— Л-е-м-п-к-е?

— Без «п».